– О чем ты, я не понимаю, – удивился Рэй.

– Ну еще бы.

– Надо бы показать кому-нибудь этот порез. – Марина была слишком уж возбуждена. – Я бы...

– Не волнуйтесь.

Минголла оглядел гостей: они недоуменно таращились, словно чувствовали, как что-то надвигается, но не очень понимали что; он планировал тянуть до тех пор, пока они с Деборой отсюда не выберутся, но сейчас решил, что время настало и что нельзя уходить, не посмотрев хотя бы начало конца. Теперь он сам, как Карлито, наслаждался театральным представлением.

Взяв Дебору за руку, он повел ее к пустой площадке на краю танцзала. Развернулся к группе у стола. Они явно нервничали.

– Только что меня чуть не убили, – объявил Минголла.

Музыку выключили, все зашептались.

– Конкретный преступник меня не интересует. – Минголла возвысил голос. – Виноваты все поголовно. Но было бы полезно, если бы правосудие восторжествовало.

Марина протолкалась вперед:

– Что случилось, Дэвид?

– Пока я гулял, кто-то натравил на меня армию, – ответил он.

– Рэй! – Она повернулась к нему лицом.

– Это не я! – воскликнул тот,– Я весь вечер был здесь.

– Какая разница. – Минголла окликнул танцоров. – Как насчет небольшого спектакля, ребята?

– Зачем мне рисковать только для того, чтобы опять с тобой сцепиться? – спросил Рэй Минголлу.

– Кто же тогда?

Пойманный врасплох, Рэй на секунду растерялся. Он водил глазами по толпе в поисках подходящего кандидата.

– Марина? – сказал он.

Вид у Марины был оскорбленный и растерянный, словно у учительницы, которую предал ее лучший ученик.

– Это она... неужели не видишь? – доказывал Рэй Минголле. – Она решила мне отплатить, специально меня подставила.

– Господи, Рэй. – Марина снисходительно хохотнула.

– Точно она, – продолжал Рэй. – Все эти годы притворялась, что простила, но я-то знал, что это не так.

– Простила что? – спросила Дебора.

– Несколько лет назад, – объяснил Рэй, – я перед ней провинился. Я ее хотел, я сходил по ней с ума. Но...

– Значит, это из-за тебя она потеряла ребенка! – воскликнул Минголла; только теперь сложились вместе переменчивое настроение Марины в тот вечер, ее радость от мысли, что Рэя можно наказать, все другие недомолвки и намеки.

– Это немыслимо! – воскликнула она.

– Да, да! – Возбужденный Рэй пододвинулся к Минголле поближе. – Она с тех пор совсем сумасшедшая. А все вокруг думают, что вовсе не оттого. Преданность делу, увлеченность. Она просто ждала удобного случая. Знала же: если с тобой чего случится, повесят на меня.

Вина ясно читалась на Маринином лице, но Минголла уже не мог направить свой гнев на кого-то другого; если вспомнить, что натворил Рэй, в Маринином вероломстве не было ничего удивительного, и Минголла слишком давно ненавидел Рэя, чтобы отказаться от мести. Да и вообще сейчас было нужно не столько наказать конкретного виновника, сколько преподнести урок, а Рэй с его умоляющим голосом и потным страхом был самой подходящей кандидатурой.

– Прощай, Рэй, – сказал Минголла и ударил его с оглушающей силой.

Рэй обвис, колени подкосились, он опустился на четвереньки. Угрюмое лицо стало пустым, он повалился на бок. Минголла стоял над ним, дергал за ментальные узелки, развязывая их один за другим.