— Итак, это ты сделал модель потерпевшего крушение звездолета? — вновь спросила Триллиан.

— Э… э, да, — пробормотал Хактар. — Я сделал… кое-какие объекты. Я могу их передвигать. Я создал звездолет. Это казалось лучшим средством.

Тут что-то заставило Артура схватить с дивана свой портплед и крепко прижать к себе.

Мгла древнего распыленного сознания Хактара заклубилась вокруг, точно в нем всколыхнулись тревожные сны.

— Я, знаете ли, раскаялся, — пробормотал он скорбно. — Я раскаялся в своем саботаже против собственного же изобретения для Кремнезубых Бронескорпионов. Я не имел права разрешать подобные вопросы. Я был создан, дабы осуществить мою функцию — и изменил ей. Я предал самого себя.

Хактар вздохнул. Триллиан с Артуром молча ждали продолжения рассказа.

— Вы правы, — молвил он наконец. — Я сознательно вынянчил планету Криккит, чтобы ее обитатели пришли к тому же расположению духа, что и Кремнезубые Бронескорпионы, и попросили меня изобрести бомбу, которую я отказался создать в первый раз. Я окутал собой планету и принялся корректировать ее жизнь. Под воздействием событий, которые мне удалось подстроить, и влияния, которое я был способен оказывать, они научились маниакальной ненависти. Пришлось заставить их жить в небе. На поверхности мое влияние было слишком слабым. Конечно, когда их заточили в темпорально-канительном коконе и наша связь прервалась, они лишились уверенности в себе и потеряли голову. Ну что ж, ну что ж, — добавил Хактар, — я только пытался осуществить мою функцию.

И медленно-медленно, пылинка за пылинкой, кусочек за кусочком, оптические «обманки» в толще облака стали тускнеть, тихо испаряться.

Но внезапно вновь обрели плотность.

— Правда, тут дело еще и в мести, конечно, — заявил Хактар с неожиданной резкостью. — Не забывайте, что меня стерли в порошок и бросили полуживым калекой на биллионы лет. Не кривя душой, признаюсь, что мне весьма импонирует идея покончить со Вселенной. Поверьте, на моем месте вы чувствовали бы то же самое.

Он вновь помолчал. Мелкие вихри разбежались по толще Пыли.

— Но прежде всего, — проговорил он с прежней тоской в голосе, — я пытался осуществить мою функцию. Ну что ж…

Триллиан спросила:

— Вас печалит, что вы потерпели неудачу?

— Потерпел ли я неудачу? — прошептал Хактар.

Подобие компьютера на кушетке психоаналитика вновь стало медленно таять.

— Ну что ж, ну что ж… — вновь произнес тающий голос. Нет, — теперь неудачи меня не печалят.

— Вы знаете, что мы обязаны сделать? — спросила Триллиан холодным, деловитым тоном.

— Да, — ответил Хактар, — вы собираетесь меня рассеять. Вы собираетесь разрушить мое сознание. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно — после всех этих вечностей забвение — все, о чем я мечтаю. Если я еще не осуществил мою функцию, то теперь уже слишком поздно. Благодарю вас, и доброй вам ночи.

Диван исчез.

Столик с чаем исчез.

Кушетка и компьютер исчезли. Стены испарились. Артур и Триллиан вернулись по зыбкой глади световой дорожки на «Золотое сердце».

— Да-а, — резюмировал Артур, — такие вот дела.

Языки пламени перед его носом взметнулись высоко и тут же опали. Блеснуло несколько искр — и огонь погас, оставив Артуру лишь кучку Пепла, который несколько минут назад был Деревянным Столбом Природы и Духовности.