– Тогда я постараюсь не появляться на работе, чтобы исключить любые подозрения на свой счет.

– Это ваше личное дело, – пожал плечами следователь. – Но если вы понадобитесь следствию, вас вызовут. Все, я закончил. У вас есть какие-нибудь вопросы к Александру Игнатьевичу?

Он с плохо скрытой неприязнью посмотрел на еще одного участника представления, который во время допроса исполнял роль зрителя.

"Гэбист… – мелькнула в голове Паленого мысль. – Менты и работники службы безопасности всегда относились друг к другу неравнодушно. Что ему тут нужно?"

Пока Паленый и следователь изощрялись в словоблудии, сотрудник ФСБ сидел в отдалении, возле окна. Поначалу он не обратил особого внимания на Паленого. Когда тот вошел в кабинет, гэбист неторопливо листал пухлую папку, время от времени останавливаясь на интересующих его страницах.

Но едва начался допрос, сотрудника ФСБ словно ударило током. Он встрепенулся и во все глаза уставился на Паленого.

Краем глаза Паленый заметил его повышенный интерес к своей персоне, но не придал этому факту особого значения, потому как было не до того – все свое внимание ему пришлось обратить на следователя.

Но теперь он, наконец, более внимательно присмотрелся к этому человеку.

Ему было не более сорока. Сухой, подтянутый, с аскетическим лицом, он напоминал борзую, готовую схватить загнанного зайца. Он был совсем не похож на классического сотрудника контрразведки, обычно представляющего собой неприметную в толпе – "усредненную" – личность.

Этот же больше напоминал гангстера из американских фильмов – острый, тяжелый взгляд, волевой квадратный подбородок, и беспощадность, которая весьма ощутимо, волнами, исходила от его поджарой фигуры.

Не хотел бы я встретиться с ним в каком-нибудь пыточном застенке, отстранено подумал Паленый. Нет, он не испугался представителя некогда могущественной "конторы". Просто ему в этот момент показалось, что в той, прошлой, жизни ему уже приходилось контактировать с ФСБ, и эти контакты были малоприятными.

– Да, конечно, – ответил сотрудник ФСБ. – Меня зовут Андрей Петрович, – представился он, внимательно наблюдая за реакцией Паленого.

– Очень приятно, – вежливо ответил Паленый.

– Простите, возможно, вопрос немного не по теме…

"Ты еще зардейся от смущения, словно красная девица, – мысленно ухмыльнулся Паленый. – Комедиант…"

– Скажите, нет ли у вас, случаем, родного или двоюродного брата? – спросил гэбист.

– Не помню. Родного точно нет. По крайней мере, так мне сказала жена. А насчет двоюродного… – Паленый развел руками.

– Понятно. А родители у вас есть?

– По идее, да… – Паленый улыбнулся. – Были. В наше время генетика, как наука, была в зачаточном состоянии, поэтому дети рождались не из пробирок.

– Извините, я хотел спросить, живы ли ваши родители.

– Увы…

– Странно… – Сотрудник "конторы" не сводил с Паленого своего пронизывающего насквозь взгляда.

– Что именно?

– Я впервые в жизни встречаю такое сходство в людях, не связанных родственными узами.

– Вы это о чем?

– Мне приходилось общаться с одним человеком… это было давно, в глубокой молодости. Так вот он очень похож на вас.

– Хороший человек?

– Отличный.

– Я рад за него и за себя. Мне кажется, нам пора закругляться. Я устал.

– Да-да, конечно… – Андрей Петрович поднялся. – До свидания.

И он совершенно неожиданно протянул Паленому руку.