Но вот хозяин немного успокоился, и где-то с полчаса они говорили о своих делах мирным тоном. Паленому и Шуне не были отчетливо слышны слова собеседников, да они особо и не прислушивались. Их занимала одна-единственная мысль: каким образом сбежать из особняка, чтобы их не заметили?

– Хорошо, что въезд в гараж прямо с улицы, а не через центральные ворота, – шепнул Шуня на ухо Паленому.

– Почему?

– По кочану. Соображать надо. Представляешь картину – заходит наш клиент во двор, а там бобик кемарит, да так, что хрен его с пушки разбудишь. Что он подумает? Если, конечно, не совсем дурак. То-то… Сразу ментам начнет названивать.

– Хорошо бы и дальше нам так везло… – тоскливо сказал Паленый.

– Ни хрена себе везение! Мы в этот момент уже должны были улов дуванить, а нам приходится здесь торчать… как гвоздь в дерьме. Ладно, ты, главное, не дрейфь. Их там всего двое. Ежели что, дергаем на арапа.

– Это как?

– Напролом. Тараном. Руки в ноги – и айда. За домом деревья большие растут, прямо возле забора. Лезешь на ветку и, как мартышка, на другую сторону – прыг, скок. А там парк. Понял?

– Ну…

– Только не бойся! Тем более, что на улице до сих пор темно. И сумку с инструментом нельзя потерять. Там у меня отмычки от самого папаши Фрола – был такой классный спец.

– Я не боюсь.

– Вот и ладушки… эй, что это!?

На вопрос Шуни можно было и не отвечать. Он задал его по инерции. Два приглушенных выстрела один за другим ударили по туго натянутым нервам, вызвав у незадачливых взломщиков временный столбняк.

Не сговариваясь, они замолчали, словно мгновенно онемели; в этот момент тело каждого из них превратилось в одно большое ухо.

Они слышали, как кто-то ходит туда-сюда по комнате, где только что шла мирная беседа. Затем раздался такой звук, будто двигали мебель. А еще через какое-то время под ногами убийцы скрипнули ступеньки лестницы, которая вела на первый этаж, и в особняке воцарилась тревожная тишина.

– Интересно, кто кого замочил? – спросил дрожащим голосом Шуня.

Паленый промолчал. Его словно переклинило. Они продолжали сидеть в своем укрытии, не зная, что им предпринять.

Но вот раздался шум мотора и машина выехала на улицу.

– Н-надо уходить… – наконец прорвало и Паленого.

– Надо, – согласился Шуня.

Они спустились на второй этаж, и тут Шуня, вместо того, чтобы идти к выходу, потянул Паленого за собой в комнату, где только что случилось убийство.

– Ты куда!? – всполошился Паленый.

– Посмотрим… – неопределенно сказал Шуня.

Он уже полностью оправился от потрясения и был как наэлектризованный.

Комната оказалась просторной, шикарно обставленной, гостиной. Она освещалась старинным канделябром. Окна были закрыты тяжелыми плотными портьерами. Возле кожаного дивана лежал человек. Рядом с ним валялся пистолет.

Кровь уже успела впитаться в толстый ковер, но он был песочно-желтого цвета с модным абстрактным рисунком, а потому большое темно-бордовое пятно неправильной формы на его светлом фоне выделялось как нарисованное.

– Бобер… – почему-то шепотом сказал Шуня, посмотрев на лицо убитого. – Два выстрела. Второй – контрольный, в голову. Ну, бля, дела…

– Смываемся! – нервно сказал Паленый. – Пока не поздно.

– А куда нам спешить? – как-то уж очень спокойно, даже с ленцой, сказал Шуня.