|
В тот день на его сцене состоялся сборный концерт, в котором приняли участие лучшие артисты Союза в лице Майи Плисецкой, Людмилы Зыкиной, Надежды Павловой, Марии Биешу, Тамары Синявской, Зураба Соткилавы и др. После концерта Никсон отправился на переговоры в Кремль, а Патриция в компании жен советских руководителей (Виктории Брежневой, Людмилы Громыко, Ирины Добрыниной) посетила Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Затем в Большом Кремлевском дворце состоялась чайная церемония, где присутствовали все жены членов Политбюро: Е. Кириленко, Е. Кулакова, Л. Пельше, Т. Устинова и др.
Вечером того же дня (в 21.30) по ТВ показывали заключительный концерт международного фестиваля эстрадной песни "Золотой Орфей", проходившего в те дни в Болгарии. Первую премию на нем завоевал представитель Советского Союза 24-летний ленинградский певец Сергей Захаров, исполнивший две песни: "Мария" (на болгарском языке) и "Ты — моя мелодия" (А. Пахмутова — Н. Добронравов). Попал на этот фестиваль Захаров, можно сказать, случайно. Всесоюзная слава пришла к нему в конце 73-го года, когда его показали в популярной телевизионной передаче "Артлото". А спустя несколько месяцев — весной 74-го, — когда Захаров приехал на гастроли в Москву в составе Ленинградского мюзик-холла, на него обратили внимание представители союзного Минкульта, которые ломали голову над тем, кого же из певцов отправить на "Золотой Орфей". "А почему бы и не Захарова?" — видимо, подумали они, и судьба парня была решена. 29 июня из далекого канадского города Торонто в Москву пришла неожиданная весть: во время гастролей Кировского театра сбежал ведущий балерун Михаил Барышников. Новость сногсшибательная: Барышников считался одним из лучших советских танцоров, обласкан властью и по логике сбежать никак не мог. Но новость оказалась сущей правдой. Как выяснится позже, поводом к побегу Барышникова послужила его творческая неудовлетворенность — в последнее время его все чаще оставляли на "скамейке запасных". О том, как выглядел побег, вспоминает сам М. Барышников: "Все было немножко мелодраматично… Как в плохом романе. В тот день после спектакля я раздавал автографы, а мои канадские друзья ждали несколькими кварталами дальше в машине. Желающих было довольно много, я подписался раз десять и сказал: "Извините, я должен на минутку уйти, но я вернусь". И пошел. Но они пошли за мной. Я прибавил шагу, наконец побежал, и они бежали за мной. Это было так комично! Я начал смеяться, остановился и еще несколько раз подписался. А если серьезно — меня очень-очень волновала судьба моей труппы. Я очень уважал свою тогдашнюю партнершу Ирину Колпакову, но я не имел возможности и не посмел сказать ей. Впрочем, интуитивно я понимал, что на допросе ей будет легче, если она на самом деле останется в неведении… Сразу после побега, чтобы снять стресс, я напился. Мы поехали на одну ферму, и я нажрался вдребезги. Мешал разные напитки, не шел спать до пяти-шести утра… А на следующее утро уже начал действовать рассудок. Но чувства вины я не испытывал…" Вернемся в Советский Союз. В конце июня в Ростове-на-Дону закончился судебный процесс над одной из самых дерзких и жестоких банд советской послевоенной истории — банды братьев Толстопятовых, известной также как "банда фантомасов". В эту группировку входили четыре человека: Владимир и Вячеслав Толстопятовы, Владимир Горшков и Самосюк. Причем, если трое последних были непосредственными участниками всех нападений на инкассаторов и кассиров, то Владимир выступал в качестве мозга банды. Будучи талантливым изобретателем, он мастерил уникальные пистолеты и автоматы. Пособниками бандитов были еще несколько человек: Виктор Замойский снабжал их фиктивными справками о работе, а Константин Прудников был их лечащим врачом. За пять лет существования "банда фантомасов" совершила несколько нападений на инкассаторов и кассиров, убив двух и ранив нескольких человек. |
