Первый период только начался, а вратарь канадцев Чиверс уже вынужден был доставать шайбу из своих ворот: на 5-й минуте гол забил Александр Мальцев с подачи Владимира Викулова. Канадцы бросились отыгрываться, но у них в тот день ничего не получалось. Достаточно сказать, что сам Бобби Халл умудрился бросить по воротам Третьяка в первом периоде только один (!) раз.

И все же в самом начале второй двадцатиминутки (на 17-й секунде!) наши прозевали выход ветерана канадцев Горди Хоу, и тот сравнял счет. Но в конце периода наши вновь вышли вперед — и опять гол забил неутомимый Мальцев. Затем, уже в третьем периоде, Александр Гусев увеличил разрыв до 3:1, что стало серьезной заявкой на победу. Так оно и вышло. Хотя канадцы и сократили разрыв до минимума — шайбу забросил сын хоккейного ветерана Хоу Марк, — однако спасти игру им так и не удалось. Как с горечью заявит сразу после матча тренер канадцев Билл Харрис: "Моих ребят, наверное, растрясло в самолете. Но я-то полагал, что мои парни — не нежные барышни…"

Трансляция матча закончилась поздно вечером — около одиннадцати часов. Досмотрев игру, актеры разошлись по своим каютам. Но в 4 часа утра Бурков, которому почему-то не спалось, вышел из каюты и в коридоре увидел Шукшина. Тот держался за сердце и стонал. "Валидол не помогает, — пожаловался он. — Нет у тебя чего-нибудь покрепче?" Фельдшерицы той ночью на теплоходе не было (она уехала на свадьбу), но Бурков знал, что у кого-то из артистов есть капли Зеленина. Он сходил и принес их Шукшину. Тот выпил их без меры, запил водой и вновь потер грудь. "Ну как, Вася, легче?" — поинтересовался Бурков. "Подожди, они же не сразу действуют", — ответил Шукшин.

Они зашли в каюту Шукшина. Бурков сказал, что скоротает с другом оставшиеся несколько часов. Но Шукшин возразил: "Что я, девочка, что ли, охранять меня… Нужен будешь — позову. Иди спать". Бурков спорить не стал. Даже придя к себе в каюту, долго прислушивался к ночным звукам — все ждал, что Шукшин его позовет. Но вокруг было тихо. Вскоре Бурков заснул, а когда проснулся, то часы показывали около десяти часов утра. Вспомнив о Шукшине, он бросился к нему в каюту. Друг лежал в кровати на левом боку, причем что-то в его позе показалось Буркову "не таким". Но он прогнал от себя всяческие подозрения. Осторожно взял со стола заварку и ушел к себе в каюту. Там он вскипятил чайник, разлил чай в два стакана и бросил в них по два куска рафинада. После чего отправился будить Шукшина.

Когда Бурков дотронулся до руки друга, он ощутил неестественный холодок. Понимая, что произошло непоправимое, Бурков, пятясь спиной, вышел в коридор. Войдя в свою каюту, он подумал: "Не может быть… С ума схожу, не иначе…" Он машинально размешал в стакане с чаем сахар и отпил пару глотков. "Вот же, пью чай, чувствую — сладкий", — пронеслось в его сознании. Затем он вновь вышел в коридор. Навстречу шел Николай Губенко. Бурков остановил его и, взяв за руку, сказал: "Пошли к Васе". Но, видимо, что-то было написано на его лице, потому что Губенко отшатнулся от него и закричал: "Что-о-о? Нет-нет, не хочу, не могу…"

И все же именно Губенко пришлось первым убедиться в том, что Шукшин умер. Он вошел в его каюту, потряс коллегу за плечо, а когда тот не отреагировал, пощупал пульс. Пульса не было. Спустя несколько минут о трагедии уже знала вся съемочная группа.

Через некоторое время к месту происшествия приехала "Скорая помощь", милиция. Одной из понятых оказалась местная жительница, бывшая партизанка и жена Героя Советского Союза Евгения Платонова. Это она позднее первой поведает землякам о том, что в смерти Шукшина "что-то нечисто".