Изменить размер шрифта - +
Как пишет сама актриса, с этого момента она стала собственностью сценариста. Он умел подчинять себе женщин, а она, видимо, уже устала быть свободной и, как всякая женщина, хотела кому-нибудь подчиняться. По ее словам:

"Коля вовсе не принадлежал к числу стареющих мужчин. Во всем его облике было что-то удивительно неряшливое. Но постепенно что-то в нем стало притягивать меня. Должно быть, действовала его бесконечная самоуверенность и непомерное чувство собственной значимости. Ничего общего с теплотой и терпимостью Сергея или собачьей преданностью Ираклия. Если и существовал на свете человек, столь похожий на отца, порожденного моим воображением, то это был Коля. Он просто завладел мной, и я бездумно подчинилась ему…"

Собственно, в этим увлечении актрисы не было бы ничего страшного, если бы не одно "но" — сценарист был сильно пьющим человеком и довольно быстро научил пить и свою возлюбленную. Уже в первый день их знакомства он не успокоился на одной рюмке и заставлял Федорову пить еще и еще, приговаривая: "Водка делает волшебным окружающий мир. Пейте и ничего не бойтесь". В итоге скоро актриса стала его собственностью, и он превратил ее жизнь в ад. Все ее проблемы он разрешал с помощью водки или коньяка. Но это было еще не все. Однажды, когда мать Виктории, популярная актриса Зоя Федорова, уехала на очередные съемки, сценарист набрался наглости и переехал жить к своей возлюбленной. И пока в доме не было хозяйки, чуть ли не ежедневно устраивал пьяные попойки. И когда мать Виктории вернулась, то она застала жуткую картину: дочь стояла на кухне и с помощью водки пыталась совладать с похмельным синдромом. По словам В. Федоровой:

"Мамуля всей душой, ненавидела Колю за то, что он со мной сделал. При виде его ее глаза загорались ненавистью. Если он делал попытку очаровать ее или просто перейти на дружеский лад, она поворачивалась и уходила. Нечего и говорить, что Колю это ничуть не трогало. Его ничто не трогало. Мнение других людей о нем было ему глубоко безразлично.

Но меня отношение мамули к нему выводило из себя.

— Ты не даешь ему никакого шанса, — как-то сказала я ей.

Она холодно поглядела на меня.

— Шанса на что? Сделать пьяницу и из меня?

— Я не пьяница, — отрезала я.

— Не пьяница? Посмотри на себя в зеркало. Это не моя Вика.

Ее слова больно задели меня. Наверное, потому, что я и сама знала: это правда, но еще не готова была взглянуть правде в глаза. Проще было пропустить все мимо ушей.

— Он гений, мамуля. Ты ведь видела фильмы по его сценариям. Поговори с ним, послушай его — и сама поймешь.

Мамуля покачала головой.

— В тебе вся моя жизнь, Вика. Я люблю тебя. Но не твоего Колю. Я с удовольствием посмотрю его фильмы и буду смеяться до упаду. Но пусть он пишет свои сценарии где-нибудь в другом месте. И пусть он губит какую-нибудь другую женщину.

Ее отношение к Коле очень осложняло нашу жизнь, и, пытаясь снять напряжение, я пила еще больше…"

Тем временем в марте Виктория получила очередное приглашение сниматься в одном из фильмов. Чтобы достойно предстать перед глазами режиссера, Виктория должна была бросить пить хотя бы за неделю до показа. Для этого она разработала целую систему: подолгу лежала в горячей ванне, подолгу гуляла. Причем первые два дня дались ей неимоверно тяжко. Безумно хотелось выпить, да еще и Коля постоянно подначивал: дескать, хочется выпить — пей. "Жизнь слишком коротка, и в ней не так уж много удовольствий", — философствовал он. Но Виктория сумела перебороть себя и так и не притронулась к рюмке. Чем здорово досадила сценаристу, который вдруг впервые осознал, что она может быть сильнее его. А сдаваться без боя было не в его правилах.

Однажды, когда Виктория собралась утром выйти подышать свежим воздухом, сценарист преградил ей дорогу.

Быстрый переход