Честное слово, поначалу я даже не понял, что за цветы распустились вокруг просверленных в стенах отверстиях. И почему потолок вдруг расцвел роскошными бело-розовыми лепестками, испускающими мягкое серебристое свечение. Только спустя пару мгновений, когда между лепестков просунулись и недобро зашевелились нежнейшие «тычинки», а затем принялись медленно вытягиваться в мою сторону, до меня наконец дошло, на что они похожи: на сомкнутые, словно едва распустившиеся коконы, ловчие сети. Да-да, точно такие же, какие я видел на нижнем уровне, только ещё свернутые в бутоны. Плотные. Но прямо на глазах раскрывающиеся сотнями крохотных лепестков и выпускающие целые тучи тончайших, едва видимых нитей, которые, словно паучий кокон, принялись опутывать занятый мною гроб.

О том, что отверстия в камне были предназначены именно для них, а не для жертв, я, если честно, понял лишь когда такие же нити выползли из-под каменного днища и принялись осторожно исследовать моё тело. Сперва они невесомо касались одежды, затем принялись забираться под рубаху. Затем, опустившись почти полностью, сети… которые, видимо, были не просто сетями, а теми самыми щупальцами, о которых я когда-то читал… накрыли меня почти с головой. И, прикоснувшись к ауре, засветились ещё ярче, заставив меня затаить дыхание.

Вот, выходит, почему я не нашел у сетей отростков – их попросту не было, потому что сами сети и являлись продолжением тела вампира. Само собой, я видел, как по земле стелется тончайшая бахрома, но стоило раньше догадаться, почему поблизости от неё всегда имелся хотя бы один вход в крошечную каверну.

О том, что щупальца у вампиров могли достигать невероятной длины, я прекрасно знал, но даже не предполагал, что в действительности их может быть так много. Возможно, позарившаяся на меня тварь и впрямь была очень стара. Возможно, мы имели дело с одним-единственным, но очень крупным вампиром. Как бы то ни было, он все ещё не спешил пробовать меня на зуб, а лишь аккуратно исследовал и тщательно проверял, словно не хотел тянуть в рот всякую гадость.

Разумеется, совсем без защиты на темной стороне я не остался – под рубашкой по-прежнему находился тоненький слой брони, которая должен был уберечь меня от неприятных последствий. Возможно, наткнувшись на неё, в какой-то момент опутывающие меня нити отчего-то напряглись и отступили, словно им не понравилось. А я при этом был вынужден изображать обездвиженную жертву и с возрастающим беспокойством следил, как они одна за другой принялись втягиваться обратно в стены.

В чем именно было дело, неясно – то ли в броне, а то ли в Мелочи, которая в этот момент терпеливо ждала снаружи, но упустить привередливую тварь я не мог, поэтому, убедившись, что вампир не планирует меня жрать, придумал лишь один способ привлечь его внимание.

– На, подавись, – прошептал я, с силой полоснув запястьем по острому выступу на стенке гроба.

На камень неохотно пролилась темная, кажущаяся почти черной, кровь, и бегство нитей на мгновение приостановилось. Чтобы не остаться ни с чем, я рискнул даже высунуть руку наружу и помахать ею в воздухе, разбрасывая вокруг гроба тягучие теплые капли. А когда понял, что проклятые щупальца хоть и медленнее, чем поначалу, но все же трусливо втягиваются в стену, тихо выругался и снял защиту полностью.