Доктор Рафаэль покачал головой.

– Это не так просто. Нельзя делать операцию, пока она не вернется к нормальному весу. Дело не только в нагрузке на сердце. Если после операции собака начнет ходить, неокрепшие связки могут не выдержать.

– Сколько ей нужно сбросить? – это был первый раз, когда я серьезно Отнеслась к данной проблеме.

– До операции – самое меньшее пять фунтов. Надеюсь, во время восстановительного периода она сбросит еще немного.

Пять фунтов! От доктора Рафаэля не укрылся ужас у меня в глазах. Да ведь на это может уйти не менее года!

– Фактор времени исключительно важен, – продолжал настаивать врач. – Я помогу вам: пропишу специальное низкокалорийное питание. Давайте полбанки в день и одно печенье утром. И все! Если будете строго придерживаться диеты, Жози сбросит сколько нужно в течение недели.

Мы унесли домой наше трехногое сокровище и контейнер с собачьей пищей.

На этот раз все было без дураков. Чтобы Жози было легче, голодали всей семьей. Сара Ли отошла в область преданий. Мы с Ирвингом пили утренний кофе в ближайшей аптеке. В квартире не осталось ни одного лакомства. Пришлось предупредить всех горничных, лакеев, а также гостей. Мы не позволяли себе съесть в присутствии Жози хотя бы крекер: зачем мучить малышку?

Сначала она решила, что мы спятили. Через несколько дней начала сочувственно поглядывать на нас. Будучи исключительно умным зверьком, Жози пришла к выводу, что мы испытываем временные финансовые трудности. Она же видела, что не только ей приходится голодать, но в апартаменты вообще не доставляется пища. Жози начала беспокоиться, едим ли мы вообще. Вскоре она прониклась любовью к собачьей пище: ведь это были единственные просветы во мраке наступивших дней. Она набрасывалась на нее, как на икру. Но эта мизерная порция была в ее глазах не более чем закуской.

Жози всегда любила поесть. Теперь, когда мы отправлялись на прогулку, она искала что-нибудь съедобное. Случалось, ей перепадал кусочек жевательной резинки. Или полчервячка. Или обсосанный леденец. В общем, Жози перешла на подножный корм. Центральный парк стал представлять для нас угрозу. Жози дошла до того, что не только норовила отобрать корм у голубей, но и поглядывала на этих птиц с каким-то новым интересом. В ее глазах мелькало что-то вроде: «Наверное, под этим жестким оперением они такие же нежные, как цыплята!»

В конце недели я поставила Жози на весы. Она потеряла всего два фунта! Я позвонила доктору Рафаэлю. Он был непреклонен: она должна весить не более двадцати фунтов.

Мы прожили еще две недели по законам концентрационного лагеря, постоянно ощущая на себе пытливые взгляды Жози. Наконец стрелка весов остановилась на желанной отметке. Я торжественно сообщила об этом доктору Рафаэлю. Он назначил операцию на следующий понедельник.

В воскресенье вечером я устроила для Жози небольшую вечеринку. Собрались только ее близкие друзья: Беа Коул, Анна Сосенко, Джойс и Последняя (которая по-прежнему любила нашу милую крошку). Это была голодная вечеринка. Поскольку назавтра Жози предстояло делать общий наркоз, ей нельзя было давать даже воду. Каждая гостья принесла ей игрушку и пыталась веселиться, но все было напрасно. Я вдруг услышала, как Джойс шепчет Ирвингу: «Смотри, сразу же купи Джеки новую собаку!» Мой муж тупо кивнул. Я заорала, что не хочу другую собаку! Во всем мире нет другой такой, как Жози! Все начали уверять меня, что все будет хорошо, но им недоставало убежденности.

Это был страшный вечер. Все держались как на похоронах – за исключением героини, которая отлично себя чувствовала и ковыляла на трех ногах, радостно приветствуя каждую гостью. Потом я вдруг спохватилась: Жози исчезла! Я нашла ее в ванной, где она пыталась сжевать зубную пасту.