— Садитесь здесь, на кухне. Кругом страшный беспорядок. Я сварю вам кофе.

Кухня светлая, с окошком в высоком, скошенном потолке. Всюду груды тарелок, стаканов и кастрюль. Пет и Корки, кротко проследовавшие за Айло в кухню, принимаются вылизывать жаровню, которую она поставила перед ними на пол.

Из кухни две широкие ступеньки ведут в затемненную, похожую на пещеру гостиную, где по полу раскиданы большие подушки.

Айло отодвигает стул от стола.

— Да садитесь же! Сядьте, выпейте кофе, поешьте.

— Я сыта, — говорит Джулиет.

— Ну что вы. Вот кофе свежий, только что сварила. Я сама буду пить, пока убираю. И столько еды осталось.

Она ставит перед Джулиет кофе и кусок пирога — ярко-зеленого, с какой-то съежившейся меренгой.

— Лаймовое желе, — говорит она, не выказывая одобрения. — Может, и ничего. Или это ревень?

Джулиет говорит:

— Замечательно.

— Такая грязь. Я после панихиды все убрала, все расставила. Потом похороны. И после похорон надо снова убирать.

В ее голосе мужественная досада. Джулиет чувствует себя обязанной сказать:

— Сейчас я допью и могу вам помочь.

— Да нет, не нужно, — говорит Айло. — Я же тут все знаю. — Она двигается по дому не быстро, но целенаправленно и с толком. (Таким женщинам не нужно, чтоб ты им помогала. Они сразу видят, что ты из себя представляешь.) Она вытирает стаканы, тарелки и приборы, раскладывая то, что вытерла, в буфеты и ящики. Затем чистит кастрюльки и сковородки, — включая и жаровню, которая отобрана у собак, — погружая их в свежую мыльную воду, протирает поверхности обеденного и кухонных столов и выкручивает тряпки так, будто сворачивает курам головы. И с перерывами беседует с Джулиет.

— Вы подруга Энн? Еще с прежних времен ее знали?

— Нет.

— Я так и подумала. Слишком вы молоды для этого. Так почему вы собирались на похороны?

— Я не собиралась, — говорит Джулиет. — Я ничего про похороны не знала. Просто заехала в гости. — Она старается, чтоб это прозвучало как причуда, которая взбрела ей в голову, будто у нее полно друзей и она разъезжает туда-сюда, нанося им визиты.

С особой внушительной энергией и вызовом Айло отдраивает кастрюльку, не удостаивая ее ответом. Она заставляет Джулиет прождать, пока она вымоет еще несколько кастрюлек, прежде чем снова решает заговорить.

— Вы приехали к Эрику. Это действительно его дом. Эрик здесь живет.

— А вы не здесь живете? — спрашивает Джулиет, как будто это поможет сменить тему.

— Нет, я не здесь живу. Я живу ниже по холму, с мужжем. — Слова "с мужжем" звучат весомо, в них слышится гордость и упрек.

Не спрашивая, Айло доливает кофе в чашку Джулиет, затем в свою. Приносит себе кусок пирога — у него розовая полоска внизу и розовый крем наверху.

— Заварной крем с ревенем. Надо доесть, инатче он испортится. Мне необязательно, но я все равно ем. А вы хотите кусотчек?

— Нет, спасибо.

— Значит так. Эрик уехал. Он сегодня не вернется. Скорей всего не вернется. Он уехал к Кристе. Вы знаете Кристу?

Джулиет скованно качает головой.

— Мы здесь так живем, что все про всех знаем. Хорошо знаем. Не знаю, как с этим там, где вы живете. В Ванкувере? (Джулиет кивает.) В городе, значит. Это не то же самое. Эрик очень о жене заботился, но без помощи он бы не справился, понимаете? Я ему помогаю.

Довольно опрометчиво Джулиет спрашивает:

— Но разве вам за это не платят?

— Платят, конечно.