|
Широко улыбнувшись, я двинулась дальше и вдруг остановилась как вкопанная, разом догадавшись, что именно меня задело. Щенки, играющие на полянке, совершенно, в деталях повторяли внешность и пластику играющих волчат! Их я много раз видела, когда занималась в кружке, а потом и работала в Зоопарке… Я вернулась и поглядела ещё раз. Щенки продолжали возиться, а мать насторожилась и даже приподнялась на передних лапах. Всё точно! Шерсть, пропорции, окраска, мордочки… Всё, как у лесных волков, кроме размеров. Щенки были раза в два с половиной меньше волчат.
– Удивительно! – вслух сказала я. Покачала головой и пошла на работу. Потом я видела щенков много раз, наблюдала за их ростом. Сходство с волками не исчезало. Более того. Несколько раз я видела совершенно поразившую меня картину: щенки-подростки бежали по краю «болота», явно взяв чей-то след. Они бежали друг за другом, опустив морды к земле, нос в хвост, и каждый следующий ступал в следы предыдущего. Рискуя замочить ноги, я перебралась к забору и рассмотрела оставленные на мокром песке следы. Все было именно так, как я и предполагала. Ровная, словно по линейке проложенная стёжка следов, задние лапы ставятся в следы передних, и только индейский следопыт разберёт, сколько животных здесь прошло. Именно так ходят по лесу волчьи выводки. М-да! К осени из трёх щенков остался один. Что стало с двумя другими – не знаю. Может быть, погибли, а может, кто-нибудь взял их к себе в дом или на дачу. Щенки были странноватые, но по-своему симпатичные. Куда-то подевалась и дворняжка-мать… Волчок, оставшись один и окончательно одичав, некоторое время жил на «болоте». Жилось ему явно нелегко. Он голодал, все рёбра просвечивали, как на рентгене, глаза постоянно гноились, а на морде появился жуткий багровый шрам. Трудно представить себе, как именно познакомились и особенно – как подружились суровый болотный дикарь Волчок и добродушный толстенький Жучок, который проводил свои дни на детских площадках и под скамейками у ног говорливых старушек. Но это случилось. Ясно, что инициатива исходила именно от Жучка. Он вообще любит всех маленьких, а Волчок, несмотря на свою внешность, всё-таки был в ту пору ещё почти щенком. Как бы то ни было, однажды утром я обнаружила обоих пёсиков спящими вместе на куче опавших листьев. Решила – случайность. Однако ошиблась. С тех пор Волчок и Жучок живут вместе. Их территория простирается от южного края «болота» до Краснопутиловской улицы. Дикий Волчок иногда по старой памяти ходит на «болото» – погулять и поохотиться, «приличный» Жучок – никогда. Когда друг уходит на промысел, Жучок бегает по краю «болота» или сидит, вытянув морду в том же направлении. Он явно ждёт и нервничает, и даже иногда возмущенно подтявкивает: «Тяф! Тяф! Ну скоро ты там?!» Свой участок Жучок и Волчок охраняют. Они знают всех людей и всех собак, живущих на «их» территории, узнают даже тех, кто постоянно ходит мимо – например, меня. Чужих они облаивают в два голоса и показывают им, насколько они здесь неуместны. Жители трёх окрестных «хрущёвок» благоволят приятелям и подкармливают их. У Волчка больше не торчат рёбра (хотя круглым и сдобным, как Жучок, он, естественно, не стал). Обе собаки ещё относительно молоды и поэтому часто играют – перетягивают старые выброшенные тряпки, отбирают друг у друга палки. Жучок бегает за детьми, идущими в школу, – выпрашивает подачки. Волчок стоит поодаль, наблюдает. Дети, которые по-своему любят справедливость, отталкивают умильную морду Жучка и бросают куски Волчку. Волчок молча ест. Жучок, кажется, не обижается. Старушки и старички, которые целенаправленно кормят друзей, тоже стараются соблюдать равенство. «Где твой приятель-то?» – спрашивают они у Жучка, вьющегося возле ног, и, подслеповато щурясь, оглядываются по сторонам. |
