— Я не хочу горячих! — кричала Тамара, одеваясь и причесываясь перед зеркалом в крошечной прихожей. — Холодных я тоже не хочу! Я хочу чего-нибудь тепленького! Например, горохового супчика и биточков с макаронами! А потом — чаю с сухариком!

Евгений в ванной хохотал и фыркал под душем, а потом вышел оттуда весь такой свежевыбритый, гладкий и душистый, внимательно оглядел ее, поулыбался в усы и предложил:

— А давай в китайский кабак сходим, а? Я там один раз был. Мне понравилось.

Китайский кабак Тамаре не понравился. То есть кое-что понравилось — например, многометровая лапша в каком-то незнакомом соусе, очень остром и пахучем. И блинчики были такие интересные: каждый сложен маленьким конвертиком, а внутри — неожиданная начинка из чего-то похожего на фруктовое желе. Только фрукт, из которого это желе сделали, Тамара так и не смогла определить. Может, это вовсе и не фрукт был, кто их знает, этих китайцев. Впрочем, никаких китайцев в этом китайском ресторанчике не наблюдалось. Зато наблюдался народ вполне отечественного розлива — все как один в малиновых пиджаках и в пудовых перстнях. Рядом с малиновыми пиджаками кушали лапшу стопудовые тетки в кофточках, вышитых стразами. Евгений заметил, как она смотрит на пиджаки и стразы, и сказал, пряча улыбку в усы:

— Не удивляйся, это не влюбленные пары, это деловые партнеры. Бизнесмены и бизнесвумены. Скорей всего, сделки какие-нибудь обговаривают за обедом. Вот вечером сюда совсем других девочек приведут. Хочешь сюда вечером прийти? Интересно же, да?

Ничего интересного для нее здесь не было. Тамара краем глаза заглянула в счет, который официант принес на красивой плоской тарелочке, и тут же почувствовала, как все бесконечные метры китайской лапши стали скручиваться в тугой узел в ее желудке. И блинчики с неизвестной науке начинкой она, скорей всего, никогда в жизни больше в рот не возьмет. К тому же в своем деловом костюмчике Тамара и днем-то чувствовала себя неловко посреди этих пиджаков и стразов, а уж вечером, когда сюда приведут «совсем других девочек»… Нет, ну его, этот китайский кабак, только настроение испортилось.

— Поедем отсюда скорей, — сказала она, невольно ежась под взглядом какого-то малиновопиджачного бизнесмена с откровенно бандитской рожей. — Не хочу я сюда вечером идти. И вообще, вечером уже на поезд надо. Я еще вчера уехать хотела.

Евгений ничего не ответил, только посмотрел на нее как-то странно — с удивлением, что ли? И что тут удивительного, если китайский кабак ей не понравился? Не понятно, что ли: чужая она здесь. Лишняя. Как чертополох посреди роз. Среди жирных, самодовольных, гигантских парниковых роз, пахнущих духами «Опиум».

Они шли по улице, и у Тамары почему-то все больше и больше портилось настроение. И ноги в тесных сапогах опять заныли. Евгений искоса поглядывал на нее, улыбался в усы, молчал, и это ей тоже не нравилось. Что в ней такого смешного?

— Куда мы идем? — наконец не выдержала она. — Наверное, собираться пора. И билеты купить надо. А я еще по магазинам хотела — плеер Наташке обещала. Времени у нас мало осталось.

— Времени у нас — вагон, — помолчав, сказал Евгений и вздохнул. — Я билеты уже взял… на завтра.

Она не сразу поняла, что это значит, а когда поняла, что это зна