|
- А где Фулевый? ї - Его должны были пару дней назад этапировать в Сибирь, по старому делу. - Куда? - Не знаю... - Саша, - сказал я. - Как же так? Вы сидели в одной камере, делили на двоих сигарету, а теперь ты не знаешь, где он. Может, он еще здесь, может, ему можно передачу передать... - А вы? - вдруг резко повернулся ко мне Сашка и, вмиг забыв о своей влюбчивости, сказал в упор: - А вы не сидели с нами в одной камере? А вас не били с Фулевым? Куда же вы делись, когда вышли? Хоть бы пачку сигарет передали! А теперь... Я вам нужен, чтобы очерк написать, вот вы и вспомнили! Он был прав. Я смотрел ему в глаза - что я мог ему об®яснить? Даже если бы я рассказал ему во всех деталях о моем разговоре со "следователем" на втором этаже Управления бакинской милиции, - это бы все равно меня не оправдало. Действительно, почему я забыл о своих сокамерниках, едва вышел на свободу? Почему не передал им - хотя бы через того же Изю Котовского - передачу, какие-нибудь фрукты, сигареты, книги. Я посмотрел Сашке в глаза и сказал: - Ты прав. - Вот то-то ж... - сказал он и взял за руку подбежавшую к нам Лину. - Пока! - До свидания, - мягко, сияя глазами, сказала мне Лина, и, держась за руки, они ушли по тенистой аллее бакинского бульвара, ушли, не оглянувшись, забыв обо мне в ту же секунду, как попрощались. Глава 5. Выстрелы на Песчаной косе Что может остановить журналиста, я имею в виду профессионала, то есть, простите за нескромность, себя самого, - так вот, - что может остановить журналиста, если он уже "загорелся темой"? Я взял у Изи какие-то старые спортивные сатиновые трусы, вылинявшую майку и домашние тапочки и, переодевшись, в таком затрапезном виде поехал трамваем в Арменикенд, в сторону Дворца культуры им. Гагарина. Там, сойдя с трамвая, я легко нашел заросший кустарником тенистый сквер, в котором Сашка Шах навестил Мосола в день появления Лины в Баку. Скверик был пуст, только какие-то русские голопузые пятилетние малыши возились тут с двумя сцепившимися жуками. Но я не отчаивался. Огляделся. За сквером были видны так называемые "хрущобы" - пятиэтажные коробки с прежде разноцветными, а теперь одинаково вылинявшими балконами. В моем наряде - в этой вылинявшей майке и сатиновых трусах, - я вполне мог сойти за местного, и спросил у одного из пацанов: - Тебя как зовут? Сережей? - Нет, я - Алик, - ответил он мне удивленно. - А фамилия? - Красавин... - А в каком доме ты живешь? - А вон там, - показал он на одну из хрущоб. - А большие ребята тут бывают? - Это которые анашу курят? - деловито спросил другой мальчишка. |
