|
Ферапонтов подцепил щипцами «новообразование», вытянул и снова крякнул – перед ним, зажатая в жвалах щипцов, и впрямь висела змея. Желтая, длинная, почти в аршин длиной. Черные маленькие глазки тускло поблескивали на сплюснутой голове, тонкая щелочка рта, казалось, изображала злобную ухмылку.
– Какая гадость! – скривился Семен Ильич. – Аспид!.. – мелко и быстро закрестился Тимошка. – Да уж… – покачал головой доктор. – Вот и не верь после этого людям-с!.. Он бросил змеюку на стол, рядом с трупом. Взял скальпель, вонзил в желтое тельце. То есть, попытался вонзить – лезвие лишь скользнуло по шкуре, но разрезать ее не смогло. Ферапонтов попробовал еще – с тем же результатом. Он широко зевнул, отбросил скальпель и стянул фартук. – Брось-ка эту гадость в печь, голубчик, – сказал он Тимошке и пошел мыть руки. Санитар втянул ладонь в рукав халата и брезгливо, через ткань, взял змеиную тушку. Прошел в соседнее помещение, где в углу весело потрескивала поленьями печь-«голландка». Открыл чугунную дверцу, швырнул в огонь аспида и стал наблюдать. Желтое тельце загорелось не сразу. Зато, когда пламя распробовало новое угощение, из печного зева повалил такой едкий дым, что Тимошка раскашлялся и спешно захлопнул дверцу. – Аспид – он аспид и есть, – откашлявшись, буркнул санитар. – Начадил-то, начадил, идолище поганое!..
* * * * *
Шел одна тысяча восемьсот пятьдесят шестой год. Англичанин Паркес получил новое вещество – целлулоид. |
