Она читает первую страницу буклета. Раскрывает буклет. Читает с одной, потом с другой стороны. Закрывает буклет и читает последнюю страницу так внимательно, как будто это интересная книга.

Дочитав последнюю страницу, переворачивает буклет и снова читает первую.

Утро сочельника. Прошло три дня.

Прошло двадцать минут после назначенного времени встречи.

Девушки нет.

Нет ни одной похожей на нее девушки или женщины, ожидающей где-либо поблизости от того места, которое он предложил: возле рядов сидений перед информационными табло.

Значит, она не явилась.

Стало быть, она не придет.

Хорошо. Уже легче.

Это была очень-преочень дурацкая затея, и он уже пожалел о ней.

К тому же он сэкономит 1000 фунтов — деньги, которые он совсем не хотел тратить на эксперимент.

Он как-нибудь это переживет, когда приедет к матери. Или придумает что-нибудь, например: «Бедная Шарлотта, она так сильно заболела. Никогда не видел ее такой больной». [Тогда почему ты ее оставил, как ты мог?] «Да нет, она у матери, поехала к матери на Рождество». Или еще лучше: «Ее мать специально приехала в Лондон ухаживать за ней, чтобы я мог встретить Рождество вместе с тобой».

Он покупает себе кофе, а затем обводит взглядом людей, ожидающих на сиденьях и вокруг. Пару раз обходит по кругу и проверяет на всякий случай.

Вообще-то он даже не запомнил, как она выглядела: они общались друг с другом ровно столько, сколько нужно, чтобы съесть сэндвич.

Он не может ей позвонить, поскольку она сказала, у нее нет телефона.

Наверное, все же неудачная мысль — кадрить девушку, у которой даже нет телефона.

Он погружается в себя.

Он больше не чувствует себя так же, как если ведешь себя иначе, поскольку знаешь, что на тебя смотрят со стороны.

Но затем он видит вдалеке — без всяких сомнений — ту самую девушку, и его поражает, как бы она могла быть кем-нибудь другим.

Она появляется и исчезает — неподвижная точка в бурлящей толпе на перроне «Хитроу-экспресса», посреди багажа, рулонов