|
Изя все понял правильно и тут же подключился к беседе: — А почему, собственно, валенки, а не сапоги? Феврония смерила не очень героическую внешность Изи заинтересованным взглядом, осталась не очень довольной увиденным, но все же поинтересовалась: — Я уже говорила, что вдова? Черт торопливо кивнул. — А то что у вас здесь, в столице, на базаре с честных людей три шкуры за обувь дерут? — Нет, но это не важно. — Еще как важно! Откуда у честной вдовы деньги на десяток пар сапог, чтобы хоть с какой-то долей вероятности обеспечить себе достойного спутника жизни. На валенки-то еле-еле наскребла. Зрелище, как могучая Феврония словно метатель молота во дворе княжеского дворца кидает в разные окна один валенок за другим, настолько ясно предстало перед Изиными глазами, что тот даже улыбнулся. Впрочем, расслабиться доморощенному сыщику не удалось, что-то в рассказе малохалявщицы не состыковывалось. — Погодите, так вроде при гадании сапог, тьфу ты, то есть валенок, за порог кидают, а не в окна? — Дилетантская точка зрения, — суровым тоном отрезала Феврония, — окно ничуть не хуже. И радиус поражения больше. Откуда правительница Малого Халявца знает про «радиус поражения», Изя выяснять не стал. Он вообще стал привыкать, что его с Илюхой словечки, принесенные из далекого будущего, пошли в народ. — Надеюсь, мне зачтется? — с надеждой в голосе молвила Феврония, переводя взгляд с Берендея на Солнцевского и обратно. — Ну в смысле, чистосердечного раскаяния, сотрудничества со следствием и в память о былых заслугах? — Нам! — тут же подскочил Студнеслав. — Мамаша хотела сказать, НАМ зачтется, а еще лучше — только мне. Я еще больше раскаялся, а сотрудничать со следствием мне было сложно, так как я еще молодой и жениться не собираюсь. А стало быть, в дурацких гаданиях замешан не был. И если судить по справедливости, то моя мамаша… Чем собирался закончить свое выступление молодой князек, услышать так и не удалось. Илюха Солнцевский не выдержал и сделал то, о чем мечтал с самого первого дня знакомства со Студнеславом, — с огромным удовольствием врезал ему по физиономии. — Извините, не выдержал, — обратился Илюха к Берендею, после того как Студнеслав принял горизонтальное положение метрах в пяти от точки встречи с богатырским кулаком. — Я все понимаю, он князь, и прочее, так что готов понести заслуженное наказание и… — И хватит болтать ерунду, — отмахнулся Берендей. — Еще немного и я бы последовал твоему примеру. На редкость мерзкий тип, что поделаешь, родственников не выбирают. Князь киевский презрительно глянул на притихшую Февронию и бросил одно только слово: — Исчезните! Халявщице не нужно было повторять дважды. Она легко забросила обмякшего сыночка на плечо и торопливо покинула тронный зал. — Вы тоже, — обратился князь к Гордону и Старко, правда, уже не таким грозным голосом. Те рванули прочь с такой скоростью, что на полу остались отчетливые следы от сапог. — С пробуксовкой, — отметил себе под нос Солнцевский. На некоторое время в тронном зале воцарилась совершенно непривычная тишина. Первым ее нарушил Берендей: — Как же хорошо, что все закончилось. — Мало того, что закончилось, но еще закончилось хорошо, — подхватила Агриппина. — И никто не умер, — резонно добавила Сусанна, — все целы и здоровы. |
