|
Правда, тут нужно отметить, что сам Илюха в отношении с младшим богатырем испытывал несвойственную ему робость и нерешительность. Ну да ничего, вода камень точит. Коснувшись запутанных личных отношений между богатырем старшим и младшим «Дружины специального назначения», мысли Моти отклонились от первоначальной грустной темы. Осознав это, Змей решительно тряхнул каждой из голов и вернул мысли в нужное русло. Итак, когти: раз, два, три… Старший богатырь, средний и младший… У каждого из их команды есть официальная должность, прописанная чин по чину в реестре, и все они состоят на официальной службе у князя Берендея. И только у него, несчастного трехголового Змейчика, должности не имелось. А ведь он стоял буквально у истоков дружины, носил на шеях форменные кожаные ошейники с шипами наружу, и, если считать по головам, составлял ровно половину от личного состава их небольшого подразделения. Правда, если считать по туловищам, то эта доля тут же падала до четверти, но таким образом Змей считать не любил. Так как засорять головы подобными проблемами было не в правилах ущемленного члена «Дружины специального назначения», прения были закончены, и далее последовало короткое голосование. Как и следовало ожидать, с результатом два против одного (правая и левая головы — «за», а самая осторожная, центральная, — «воздержалась») было вынесено решение в ближайшее время поставить вопрос ребром и вытребовать себе какую-никакую, но официальную должность. Говорить человеческим языком Гореныш не мог, но прекрасно обходился и без этого, передавая нужную информацию напрямую собеседнику. Осталось только выбрать подходящий момент и мягко, но вместе с тем настойчиво обозначить свою позицию в голове у Солнцевского. О том, чтобы сделать это немедленно, не могло быть и речи. Хозяин слишком был увлечен нелепой картиной, как лучшие киевские богатыри, скинув привычные тулупы, махая палками, носятся друг за другом на длинных узких досках, не забывая при этом время от времени постреливать из луков по крашеным деревянным кружочкам. Нет, таких забав Мотя не понимал и потому, свернувшись комочком (а если быть точнее, то огромным таким комищем), сладко засопел в ногах у любимого хозяина. И только левая голова по привычке сквозь дрему прислушивалась к тому, что происходило вокруг. — Кранты Муромцу, — довольным голосом заметил Изя, потирая ладони. — Попович его в два счета нагонит, он даже на тренировках секунд по двадцать на круге приносил. — Биатлон — это не только скорость, но и меткость! — тоном видавшего виды знатока выдал в ответ Солнцевский. — А с ней у Алеши как обычно проблемы, горяч он слишком. Так что, как бы ты ни злился, чемпионом сегодня станет именно Муромец. — Это мы еще посмотрим, — недовольно бросил Изя, прикидывая в голове, как бы исхитриться и провести ставший уже очевидным проигрыш десяти монет по графе «непредвиденные расходы, не подлежащие восстановлению как безнадежные». (Ужас, конечно, но таки нужно жить дальше!) Старый черт уже давно прибрал все денежные потоки их команды в свои опытные шаловливые ручонки, но до сих пор не мог избавиться от застарелой привычки вести двойной учет и мухлевать в финансовых отчетах. И неважно, что этот самый отчет он готовил в одном экземпляре, исключительно для своей рогатой персоны. Каждый месяц Изя радовался, как ребенок, когда ему удавалось провести самого себя, и кругленькая сумма падала на дно «черной» кассы, держателем которой являлся он же (впрочем, как и «белой»). |
