Впервые за много дней Розамунда забыла о тоске по дому и своей неуверенности и просто думала о том, как же она любит это время года, эти двенадцать дней, когда мрак зимы отступает перед музыкой, вином, изящными поклонами. Да, Розамунда далеко от дома, но королева устраивает очень веселый праздник, и она должна получить от него как можно больше удовольствий. Розамунда взяла два обруча, связала их в виде шара для ветви поцелуев. Она выбрала со стола самые темно-зеленые петли падуба и плюща, обвила их вокруг шара и закрепила красными лентами.

— Ты поцелуеву ветвь делаешь, Розамунда? — поддразнила ее Анна; сама она вязала венок на каминную полку.

Розамунда рассмеялась:

— Моя служанка Джейн говорит, что если постоять под нею с закрытыми глазами, то увидишь своего будущего мужа.

— А если он подойдет и поцелует, пока ты стоишь с закрытыми глазами, так оно еще лучше, — расхохоталась Анна.

— Это помогло бы все решить с замужеством.

— Нет, я уверена, тебе нельзя такими трюками увлекаться, — прошептала Анна. — Как же тогда твой возлюбленный дома?!

Розамунда нахмурилась, глядя на незаконченную поцелуеву ветвь. В прошлом году под такой же ветвью ее поцеловал Ричард. Тогда ей показалось, что он любит ее, а она его. Сейчас это казалось таким далеким, как будто случилось с кем-то другим.

— Он не мой возлюбленный.

— Но ты же хочешь, чтобы он им был? Розамунда вспомнила поцелуй Ричарда на прошлое Рождество.

— Это невозможно.

— Родители так сильно настроены против него?

Розамунда кивнула и взялась за зеленые, красные и белые розы Тюдоров из бумаги, чтобы добавить их в поцелуеву ветвь.

— Они говорят, что их семья нам не ровня, хотя их поместье по соседству с нашим.

— Единственное их возражение?!

— Нет. Они еще говорят, что его характер несовместим с моим.

Розамунда почувствовала острую душевную боль, когда вспомнила эти слова отца. Она плакала, умоляла, будучи уверенной, что родители отступят, как они делали всегда. Отец, казалось, очень огорчился, что отказывает ей, но был непреклонным.

— Когда ты встретишь того, кого действительно полюбишь, говорил он, поймешь, что мы с твоей матерью имеем в виду.

— Но ты его любишь? — мягко спросила Анна.

Розамунда пожала плечами.

— В наших семьях с нашими чувствами не считаются, — тяжело вздохнула Анна.

— У тебя родные тоже непреклонные? — спросила Розамунда.

— Нет. Мои родители умерли, когда я была еще ребенком.

— О! Анна! — вскрикнула Розамунда.