– Это не значит, что я не видел тебя, – угрюмо буркнул Джед. – То, что ты здесь, странным образом действует на мое внимание, на способность сосредоточиться.

Исабель и сама догадывалась, что Джед каждую секунду ощущает ее присутствие. И все шесть часов, что она сидела на подоконнике, каждый мускул тела дрожал так, словно между ними пробегал ток высокого напряжения. Взглянув на свои пальцы, которые она сцепила на коленях, – не слишком ли они дрожат, – Исабель продолжила:

– Но в этом тоже нет моей вины. Я пришла сюда не по своей воле. Если ты собирался поработать, то было бы разумнее, если бы я оставалась в замке.

– Мне не хочется работать. Мне хочется понять, смогу ли я … смотри на меня, черт бы тебя побрал! – сердито попросил Джед. И когда Исабель послушно подняла на него глаза, все тем же тоном пояснил:

– Мне не нравится, когда я теряю контроль над происходящим, когда не могу понять, что творится в твоей душе. Конечно, я мог бы выставить тебя вон, но все это бесполезно.

– Я даже не шевельнулась ни разу, чтобы не раздражать тебя.

– А это выводит меня из терпения еще больше! Ты сидишь, сложив руки на коленях, с выражением кроткой святости, и мне сразу хочется что-нибудь сломать или разбить, разрушить твою броню, – Джед поднялся и медленным шагом подошел к ней. – Больше всего мне хочется, чтобы ты закричала на меня, разозлилась, ударила. Мне хочется увидеть, какая ты на самом деле. Без этой оболочки.

Джед стоял так близко, что она могла видеть, как расширяются его зрачки, чувствовать, как незнакомый ей жар исходит от его тела и опаляет ее. У Исабель перехватило дыхание:

– О чем ты? Какая броня? Где она…

– Броня, которой ты себя окружила, спасаясь от меня, – он провел согнутым указательным пальцем по линии ее шеи. У Исабель было ощущение, будто там остался огненный след. – Но против всякой брони есть свое оружие. – Он задержал палец в том месте, где у нее бился пульс. – Тебе нравится, когда я так дотрагиваюсь?

«Нравится? Трудно себе вообразить, насколько неподходящим было это слово», – подумала она. Его прикосновение вызывало в ней такую мощную ответную волну, которая была скорее болезненной, чем приятной.

– Давай посмотрим, что тебе еще понравится, – предложил Джед, склоняя к ней голову, в то время как его ладонь скользнула к ее груди и сжала ее:

– Открой рот.

Грудь сразу затвердела, соски заныли, мускулы живота напряглись.

– Открой, – негромко повторил Джед.

Она закрыла глаза и подчинилась ему. Его язык…

Из груди Джеда вырвался глухой стон, пока руки то крепче, то нежнее сжимали ее грудь.

– Шире.

Другой, свободной рукой он расстегнул молнию на спине платья:

– Я хочу большего.

Платье оказалось спущенным до талии, и он начал расстегивать лифчик…

Джед приподнял ее так, что она встала коленями на подоконник, и прильнул губами к ее груди. Исабель невольно вскрикнула от почти невыносимого чувства удовольствия, охватившего ее. Пальцы сами собой вцепились ему в плечи. Его губы скользнули к другой груди. Нечто среднее между стоном и жалобным вскриком сорвалось с ее губ, когда Джед начал гладить ягодицы, то сжимая, то разжимая пальцы.