– Да, но…

– Я знал, что мы найдем общий язык, потому и пришел. Давно собирался с вами поговорить. Думаю, вы слышали о намеченных на сентябрь всеобщих выборах. Официального сообщения пока не было, однако…

Вот оно что, подумал Джо. Судя по всему, Фредди появился уже после того, как девичий хор закончил петь «Come into the Garden, Maud».

– …и тори рассчитывают на победу. Мне нужна ваша помощь. Ваша поддержка, чтобы представительство от Тауэр Хамлетс осталось за либералами. Мы должны встать крепостной стеной и не допустить продвижение тори.

– «Мы» – это кто? – полюбопытствовал Джо.

– Высший класс.

– Меня к ним не причисляйте.

– К кому это тебя не причислять? – спросил женский голос.

Подошедшая Фиона улыбнулась мужу, сжав его руку. Глаза у нее сияли.

– Фиона, ваш муж, между прочим, умеет быть очаровательно скромным. Я тут втолковывал ему, что он теперь тоже принадлежит к высшему классу и является одной из ведущих фигур нашего общества.

– Фредди, но я же… – начал Джо.

– Я не стараюсь сделать вам комплимент, – сказал Фредди, словно прочитав его мысли. – Да, происходите вы из рабочей среды, но больше к ней не принадлежите. Вы человек, добившийся всего самостоятельно. Вы владеете крупнейшей в стране сетью магазинов и крупнейшим концерном сельскохозяйственной продукции. И всего этого вы добились самостоятельно, подчинив себе могучую силу частного предпринимательства.

– Черт побери, Фредди! – не выдержал Джо. – Здесь не митинг в поддержку вашей партии. Говорите прямо: чего вы хотите?

– Вашей поддержки. Я имею в виду вас обоих.

– Моей?! – воскликнула Фиона. – Но у меня даже права голоса нет.

– Зато есть рычаги влияния, – ничуть не смутился Фредди. – У вас обоих в Восточном Лондоне находятся склады и фабрики. Там работают сотни людей, многие из которых имеют право голоса. Мне нужны их голоса. Место в парламенте я получил как консерватор, но затем ушел из их стана. Тори хотят вернуть это представительство себе. Дикки Ламберт – их ставленник – действует весьма агрессивно. Меня ждет яростное столкновение с ним. Выборы пока еще остаются на уровне слухов, однако его это не смущает. Он вовсю разглагольствует о них по местным пабам.

– А откуда у вас такая уверенность, что рабочие не проголосуют за лейбористов? – спросила Фиона.

– Да вы шутите! – засмеялся Фредди. – Это же кучка горлопанов марксистского толка! Никто не принимает их всерьез.

– Думаю, наши рабочие сами разберутся, за каких кандидатов им голосовать, – сказал Джо. – И подсказки со стороны им не нужны.

– Ошибаетесь, Джо. Еще как нужны. Вы для них – наглядный пример. Они равняются на вас. Хотят быть такими же, как вы. И они сделают то, что вы им скажете.

– А что вы сделаете для них? – спросила Фиона.

– Я намерен работать с предпринимателями, чтобы Восточный Лондон ощутил приток капитала. Больше сахарных заводов. Новые пивоварни. Новые фабрики. Мы сделаем перемещение производства выгодным для деловых людей. Например, льготное налогообложение.

– Но эти меры обогатят только фабрикантов.

– Замечание не по существу, – поморщился Фредди. – С появлением новых фабрик появятся и новые рабочие места.

Джо изумленно покачал головой. Фредди не знал ровным счетом ничего о жизни своих избирателей. Такое незнание было ошеломляющим и даже оскорбительным.

– Вот только какими будут эти новые рабочие места? – спросил Джо, голос которого зазвучал громче. – Еще одна кондитерская или спичечная фабрика? Еще одна дубильня? Еще один склад? Там по прежнему платят жалкие гроши.