Кожа на лице покойника слегка задрожала, а конечности задвигались. Затем он неуверенно поднялся на ноги, словно марионетка, управляемая неопытным кукловодом. Выпрямившись, мертвец оперся на невидимую стену, которую создал для его поддержки Нерожденный.

– Кто ты? – спросил Вартлоккур.

Мертвец не ответил. На его лице появилось недоуменное выражение.

Чародей обменялся взглядом с королем. Мертвое тело обязано было дать ответ.

– С какой целью ты прибыл? Где постоянно живешь? Почему напал на генерала? Где твои сообщники?

Каждый вопрос чародея мертвец встречал недоуменным молчанием.

– Подожди немного, – сказал Вартлоккур, обращаясь к Нерожденному.

Он сел на ступени рядом с Рагнарсоном, оперся локтями о колени и возложил подбородок на сомкнутые пальцы.

– Ничего не понимаю, – пробормотал маг. – У него нет возможности отгородиться от меня.

– А может, он этого вовсе и не делает?

– Хм-м…

– Может быть, ему просто нечего скрывать?

– У каждого человека есть прошлое. Прошлое это запечатлено как в теле, так и в душе. Когда душа отлетает, воспоминания остаются в теле. Попробую применить другой подход, – сказал Вартлоккур, бросив на Нерожденного повелительный взгляд.

Мертвец побежал по кругу. Он прыгал на одной ноге. Скакал через воображаемую веревочку, кувыркался, отжимался от земли и делал приседания.

– Что это должно доказать? – спросил Рагнарсон.

– То, что Нерожденный его полностью контролирует. То, что мы имеем дело с человеком.

– Может быть, он человек опустошенный и у него никогда не было души?

– Возможно, ты прав. Однако все же полагаю, что это не так.

– Почему?

– Он скорее всего создан искусственно. Что-то дало жизнь взрослому существу, лишенному всех человеческих качеств и повинующемуся лишь команде убивать. Это означает, что мы имеем дело с весьма искусным врагом, в гибель которого мы, видимо, преждевременно уверовали. Вопрос лишь в том, почему напали на генерала? Зачем рубить лапу льву, вместо того чтобы сразу отрубить ему голову?

– Ты меня вконец запутал. Что ты лопочешь?

– Я думаю, что мы исходим из ложного предположения о смерти.

– Ты не желаешь мне ничего говорить? Так, что ли?

Чародей имел привычку ходить вокруг да около. Вместо того чтобы дать прямой ответ, он начинал выписывать круги, подобно мотыльку, порхающему рядом с горящей лампой. Рагнарсона это всегда страшно раздражало.

– Прямо или косвенно, мы проследили судьбы всех членов Праккии. Всех, кроме одного. Не зная ничего определенного, мы почему-то решили, что его тело затерялось в горе трупов под Палмизано.

В той решающей битве обе стороны понесли громадные потери. Насколько знал Рагнарсон, под Палмизано погибли все военачальники врага, кроме Ко Фенга.

Он поскреб бороду, послушал голодное урчание в животе, подумал, что предпочел бы услыхать собственный храп, и после этого сделал несколько неудачных попыток решить заданную чародеем загадку.

– Ну ладно. Я сдаюсь. О ком ты говоришь?

– О Норате. Магдене Норате, бежавшем когда-то из Эскалона. В Праккии он был главным исследователем и создателем монстров. Мы так и не нашли его тела.

– Почему ты думаешь, что не нашли? Ни один из нас просто не знал, как он выглядит.

Норат был весьма своеобразным магом. Оружием ему служили вовсе не заклинания или демоны ночи. Он формировал жизни, создавая чудовищ не менее опасных, чем те, которых Мгла, Вартлоккур или им подобные могли призвать из Запределья.