Оборотень-компаньон, чей запах не будет вызывать у нее приступов голода и который не станет ее бояться… Она сжала медвежонка сильнее, и тот вдруг лопнул по шву, из спины вылез клок белой ваты. Эльза отбросила игрушку в сторону. Телефон Кости Аня не даст ей никогда. Слишком ревнивая. К тому же она бы подняла Эльзу на смех, узнай ее идею. Эльза взяла телефон, вышла в социальную сеть и тут же нашла Костю в друзьях Ани. Быстро набрала сообщение, боясь передумать. Она гипнотизировала экран взглядом, пока не пришел ответ. Телефон, адрес и совет: «Пусть твой знакомый сто раз подумает перед тем, как наниматься на эту работу». Эльза не стала отвечать. И думать не стала – у нее нет особого выбора. Звонить она тоже не будет. Она приедет к медведю сама, убедит его, покажет метку, если нужно. Ей просто нужен рядом тот, кто не будет ее бояться. Кто не станет смотреть на нее как на чудовище. Кто не станет запираться от нее в страхе.

Эльза положила ладонь на плечо, все еще хранившее прикосновение горничной, имя которой она даже не удосужилась спросить. Родители не прикасались к ней уже больше месяца, с тех пор, как анализы показали, что у них обоих аллергия на слюну вампира, и, если вдруг та, что была их дочерью, сорвется, ее укус станет для них последним.

Она вышла из дома через полчаса, громыхая по гравийной дорожке чемоданом. Завидев плашку такси, прибавила шагу и едва не задела калиткой сухопарого мужчину, выскочившего прямо ей навстречу.

– Эльза?

– Да. – Она глянула на мужчину пристальнее и сконфуженно отвела взгляд. Глубокий квадратный вырез свитера, обнажающий выпирающие ключицы и костлявую грудь, усыпанную родинками, смотрелся особенно нарочито в конце ноября. Сектант, прихожанин церкви второго пришествия.

– Меня зовут Марк. Твой отец попросил меня зайти. – Глаза невнятного болотного цвета жадно ощупывали ее, словно диковинку.

– Он на работе. Приходите вечером, мама тоже будет дома, они теперь не пропускают семейные ужины. – Она вручила чемодан таксисту, открыла заднюю дверку, но Марк захлопнул ее и положил руку на ладонь Эльзы.

– Он хотел, чтобы я поговорил с тобой. Я пастырь церкви второго пришествия, и мне стало известно, что ты отвергаешь бесценный дар от одного из вечных…

– Я этого подарка не просила, – ответила Эльза, выдернув пальцы из-под липкой ладони пастыря.

Он придвинулся совсем близко, она чувствовала кислый запах его пота, слышала биение сердца.

– Ты не понимаешь его ценности, – изо рта пастыря пахнуло луком.

– Вы лучше шею шарфом замотайте, – огрызнулась Эльза, – чем лук жрать. Простудитесь, охрипнете – как будете пастве свою туфту толкать?

Она оттолкнула его и села в машину, а пастырь остался у калитки. Коротко стриженная седая голова на тощей шее, торчащей из расстегнутого пальто, повернулась вслед такси, и Эльза почти физически ощутила волну ярости, исходящую от этого тщедушного человечка.

Она могла смириться с психологом, на кушетке которого так удобно лежать, но зачем было подсылать к ней этого клоуна? До того, как проклятый вампир укусил ее, отец не называл сектантов иначе, чем голошеими идиотами. Теперь, выходит, они подходящая компания для его дочери. Или скорее для той, что была его дочерью. Ведь своего ребенка родители потеряли.

– Вам куда? – спросил водитель, глянув на нее в зеркало заднего вида.

Эльза нашла сообщение Кости в телефоне и назвала адрес.

Она сидела на заднем сиденье такси, глядя на пролетающие дома, мокрые снежинки таяли на стекле, сбегая вниз косыми ручейками.