Ночью выпал снег. Последний, мартовский. Тяжелый и сырой. Он не лег, а облепил ветви деревьев. Лес за окнами стал напоминать рождественскую открытку.

Андропов появился тихо, и, когда генерал обернулся, хозяин уже сидел за столом.

– Здравствуйте, Борис Николаевич, прошу к чаю.

– Здравия желаю, Юрий Владимирович! – Генерал вытянулся, и показалось, что на плечах элегантного штатского пиджака выросли погоны.

Андропов посмотрел на него, как художник глядит на свое произведение. Это он выбрал его среди сотен офицеров контрразведки, внимательно наблюдал за ним, проверял при выполнении сложных заданий, пропустил через Чехословакию и Афганистан, а потом назначил руководителем нового управления.

Андропову нравился этот образованный импозантный сорокалетний человек.

– Садитесь, Борис Николаевич. Наверное, хотите курить?

– Очень, Юрий Владимирович.

– Ну что ж. Тогда давайте прогуляемся по участку.

Они шли по дорожке, мимо закованных мокрым снегом деревьев. Пригревало теплое солнце, и подтаявший снег с шумом падал на оседающие сугробы.

– Последний снег, – задумчиво сказал Андропов, – больше наверняка не будет такого снегопада. Вы любите снег, Борис Николаевич?

– Я, Юрий Владимирович, предпочитаю лето, песок, пляж.

– Вы еще молоды, Борис Николаевич, вас влечет пляжная суета, теплое море. Любовь к зиме приходит с годами. Снег – это седина. А седина – преддверие старости.

– Ну зачем же так, – искренне расстроился Михеев.

Андропов уловил эти нотки в его голосе. И поверил ему.

– Ну что расскажете, Борис Николаевич? – спросил председатель.

– Юрий Владимирович, мой аппарат упорно работал и подготовил справку. – Михеев расстегнул молнию папки и протянул председателю несколько листков машинописного текста.

Андропов взял, полистал.

– Десять страниц.

– Так точно.

– Тогда поскучайте, пойдите покурите, а я поработаю с вашим материалом.

Андропов взял справку и пошел к веранде. Он знакомился с материалами больше часа. Когда Юрий Владимирович спустился на веранду, Михеев читал журнал «Огонек». Он встал, выжидательно глядя на Андропова.

– Садитесь. Я доволен. Весьма точный и интересный документ. А главное, очень перспективна аналитическая часть. Вот какой у меня вопрос… – Андропов пролистал справку, остановился на странице, где несколько абзацев было подчеркнуто красным карандашом. – Борис Николаевич, что это за история с ереванским банком?

– Мы с достаточной долей ответственности, Юрий Владимирович, можем предполагать, что из банка, кроме денег, были похищены уникальные изделия Фаберже и редкие ювелирные украшения известных мастеров.

– Насколько я помню, это преступление было раскрыто?

– Так точно, задержали преступников. Но почему то еще за три месяца до их ареста Щелоков и начальник ГУБХСС доложили Брежневу, что преступники уже арестованы, и прекратили дело.

– Любопытно. Очень любопытно. Мы сами не знаем, в каком обществе живем.

– Более того, журналист Юрий Ельцов, который начал вести собственное расследование, был арестован при весьма странных обстоятельствах и осужден на два года по двести шестой статье. Ельцов – человек в высшей степени законопослушный, мастер спорта по боксу в прошлом, журналист с именем, окончил Ленинградское училище, служил в ГДР в спецподразделении ГРУ, год провел в Мозамбике.

– Корреспондентом?

– Нет, был мобилизован и служил в спецназе.

– А в чем заключается странность обстоятельств?

– Дело в том, что Ельцов, по нашим агентурным данным, достаточно близко подошел к подлинной истории ограбления ереванского банка.