Обе двери квартиры Джанины были закрыты.

Я постучал в дверь, ведущую в гостиную, и, держа шляпу в руке, стал терпеливо ждать.

Совершенно непонятным образом меня охватило волнение при мысли о том, что через несколько секунд, я смогу встретиться с Джаниной. Подобное ощущение я сам себе не мог объяснить. Бетина была права, утверждая, что я привык рассказывать сказки десяткам и десяткам женщинам. Это, конечно, верно. И проделывал это я отчасти потому, что интересы моего дела зачастую диктовали необходимость подобных сказок, и отчасти потому, что мне это нравилось. И все-таки я не мог понять, почему же всякий раз, когда я приходил на Берити-стрит, меня охватывало какое-то особенное ощущение, однако не время было об этом думать.

Дверь наконец-то открылась, и на пороге появилась Джанина.

Она держалась за ручку двери так, что вход в комнату для меня оказался перекрытым ее стройной фигуркой.

Было очевидно, что она как раз собиралась уйти из дома. Одета она была со вкусом. Замечания Элисон Фредерикс полностью оправдывались в том, что касалось дорогих платьев Джанины и ее изящной манеры носить их. Черный плащ, с особым шиком наброшенный на ее плечи, был, безусловно, сшит большим мастером своего дела, голубая блузка из мягкого шелка выгодно подчеркивала все достоинства фигуры Джанины, а пара бриллиантовых клипсов наводила на мысль, не являлись ли эти бриллианты результатом чьего-либо визита к ней?

— О, мой Бог! Опять вы? — воскликнула она. Я улыбнулся ей, как можно вежливее.

— Очень жаль, что надоедаю вам, но не прогоняйте меня, не выслушав.

Она вздохнула и отпустила дверную ручку, взглянув на меня так, как если бы я был шкодливым котенком, неожиданно появившимся в коридоре.

— Почему это я должна с вами разговаривать? И о чем мы можем с вами говорить?

— О Сэмми.

— Но это бессмысленно. Я уже вам сказала все, что о нем знала.

Я передернул плечами и сказал вежливо:

— Трудная задача.

— Бог мой! Вы чересчур настойчивы. Ну, хорошо. Покончим с этим. Зайдите, мистер… мистер…

Она выжидающе взглянула на меня, но я молча прошел в комнату, так и не сказав своего имени.

— Я не знаю, как вас зовут. Когда я вас спросила об этом первый раз, вы сказали, что может быть Санта Клаус. Вы обладаете странным чувством юмора. Не так ли?

Я закрыл за собой дверь, положил шляпу на кресло и сказал:

— Послушайте, Джанина, вы не ошибаетесь во мне. Я действительно могу быть очень надоедливым. Но, с другой стороны, я весьма приличный парень, в чем вы не преминете убедиться, как только узнаете меня поближе.

Она взяла из стоявшей на камине коробочки сигарету и закурила. Ее движения были грациозны и спокойно уверенны. Мне доставило удовольствие наблюдать за ней.

— Суть дела в том, что я не имею особого желания узнать вас, — проговорила она.

— Верю вам, но, возможно, придется. Не исключено и то, что я как призрак, всегда буду с вами.

Она взглянула на меня сквозь кольцо дыма и сказала:

— Мистер «Кто бы вы то ни были», я как следует позабочусь о том, чтобы вы никогда не были со мной. Я уже устала от вас.

Улыбнувшись, она добавила:

— Я тоже, как видите, могу быть упрямой и грубой.

— Вполне верю этому, Джанина. Женщина, такая прекрасная, как вы, и достигшая того, чего вы уже достигли, не может легко переносить длительное пребывание в парочке меблированных комнат на Берити-стрит, тем более, из-за того, что кто-то в чем-то ошибся. Но будьте рассудительной и принимайте все это спокойно, не поддаваясь приступам злости и грубости.

Когда после паузы она заговорила, я распознал в ее голосе первый намек на страх.

— Удивительно, почему это вы вообразили, что можете быть таким дерзким? Как глупо, что я не попросила уйти вас сразу.