Я набрал в шприц янтарной жидкости из склянки, которую принес собой. Сделав инъекцию, я стал ждать.

— Если он действительно мертв, — прошептал Смит, — кажется невероятным, что он прожил три дня без еды. Но я знал одного факира, который мог голодать неделю.

Мистер Хендерсон тяжело вздохнул.

С часами в руке я наблюдал за серым лицом.

Прошла секунда, вторая, третья. На четвертой началось чудо. В холодное серое лицо проник оттенок возвращающейся жизни. Она шла волнами, соответствовавшими биению пробудившегося сердца; волны жизни становились мощнее, наполняя движением холодное тело.

Когда мы быстро освободили ожившего человека от одежды мертвого, Саутри, издав сдавленный вопль, сел, посмотрел вокруг мутными глазами и упал назад.

— Боже мой! — вскричал Смит.

— Все нормально, — сказал я, отметив про себя, что мой голос приобретает профессиональные нотки. — Немного коньяка из моей бутылки — все, что сейчас нужно.

— У вас двое пациентов, доктор, — бросил мой друг. Мистер Хендерсон упал в обморок на пол склепа.

— Тихо, — прошептал Смит, — он здесь.

Он потушил фонарь.

Я поддержал ослабевшего лорда Саутри. Он не переставая жаловался:

— Что случилось? Где я? О Боже! Что произошло?

Я шепотом пытался успокоить его и укрыл моим пальто. Мы закрыли дверь наверху, ведшую в склеп, но не заперли ее. Теперь, поддерживая человека, которого мы буквально спасли от могилы, я услышал, как дверь снова открылась. Я не мог двинуться, чтобы помочь Хендерсону. Смит рядом со мной тяжело дышал. Я не смел думать ни о том, что сейчас произойдет, ни о том, как это отразится на лорде Саутри, находившемся в состоянии крайнего истощения.

Египетскую тьму склепа прорезал луч света и остановился на последней ступеньке каменной лестницы.

Гортанный голос быстро произнес какие-то слова, и я понял, что на верхней ступеньке стоял Фу Манчи.

Хотя я не мог видеть моего друга, я почувствовал, что в руке у Найланда Смита был револьвер, и я полез в карман за своим.

Наконец! Коварный китаец попал в ловушку. Потребуется весь его гений, чтобы этой ночью спастись от возмездия. Если незапертая дверь не возбудила его подозрений, его арест будет неминуем.

Кто-то спускался по ступенькам.

В правой руке я держал револьвер, а левой поддерживал лорда Саутри. Прошли десять секунд напряженного ожидания.

Луч света опять проник в темноту склепа.

Лорда Саутри, Смита и меня закрывал угол стены, но свет прямо падал на побагровевшее лицо мистера Хендерсона. Каким-то образом он проник и в его помутненное сознание. Хендерсон с хриплым криком пробудился от обморока, с трудом поднялся на ноги и уставился оцепеневшим, полным ужаса взглядом на верх лестницы.

Смит одним прыжком достиг ее подножия. Что-то молнией полетело в его сторону, когда погас свет. Я видел, как он пригнулся, слышал, как на полу зазвенел упавший нож.

Я сумел передвинуться достаточно, чтобы, стреляя, видеть наверху лестницы желтое лицо Фу Манчи, блестящие кошачьи глаза, до ужаса зеленые, которые всматривались в темноту. Вверх мчалась, перепрыгивая через три ступеньки сразу, смуглая фигура человека, на котором почти не было одежды. Человек споткнулся и упал, из чего я понял, что в него попала пуля, он поднялся и побежал дальше. Смит следовал за ним по пятам.

— Мистер Хендерсон! — крикнул я. — Зажгите фонарь и займитесь лордом Саутри. Здесь на полу стоит моя бутылка. Я на вас надеюсь.

Я прыжками побежал вверх по лестнице, и Смит выстрелил опять. Его черный силуэт, рельефно выделявшийся на фоне освещенного проема, закачался и упал. Когда он падал, я в третий раз услышал щелчок его револьвера.

Я бросился к нему.