Профессор Риго энергично закивал головой в знак полной уверенности в своей правоте и, подняв палку со стилетом, зажал ее под мышкой.

— Я еще вчера вечером должен был это сказать… Будь неладен мой дурацкий характер! Хотелось поинтриговать вас, расшевелить вашу мысль… Однако все факты я изложил точно и беспристрастно, я утверждаю, что эта женщина не совершила никакого преступления в прямом смысле этого слова и что в повседневной жизни она скромна и даже застенчива. Однако эти ее земные достоинства никакие соотносятся с астральной формой ее сути, которая ей неподвластна, как неподвластны, следовательно, невоздержанность и любострастие. Разум не управляет духом, который может покидать тело, пребывающее во сне или в трансе, и принимать другую видимую глазом форму. Именно этот дух, в странном виде, с мертвым лицом, увиденным в окне мансарды, отбирает жизненную силу, жизненные соки у живых людей. Если бы Говард Брук захотел поговорить на эту тему, я бы многое ему объяснил. Но — нет, нет и нет! Эта женщина опасна и аморальна, может быть, вопреки своей воле. Мой вывод основан на некоторых видимых признаках и на фактах рассказанной вам истории. Например, ее физические данные: рыжеватые волосы, гибкая фигура, голубые глаза — всегда в народных легендах принадлежат вампиру, ибо в этих же легендах они служат признаками эротизма, повышенной чувственности. Но как всегда, мы не замечаем того, что происходит у нас под носом. После смерти Говарда Брука я узнал все это от людей, от крестьян, которые хотели ее повесить.

Майлз приложил руки ко лбу и сжал пальцами виски.

— Вы же не можете всерьез так думать! Вы не можете верить, что она — это… это…

— Это самое, — докончил профессор Риго.

— Это лицо, скажем так. Значит, вы все-таки утверждаете, что Фэй Сетон убила Говарда Брука?

— Его убил вампир, ибо вампир его ненавидел.

— Это было самое обыкновенное убийство острым стилетом! Всякое сверхъестественное оружие исключается!

— Каким же образом убийца за считанные секунды смог, — холодно спросил профессор Риго, — вплотную подойти к жертве, убить и успеть скрыться?

Снова воцарилась долгая тишина.

— Послушайте, дружище! — воскликнул Майлз. — Я повторяю — вы не можете так думать всерьез! Вы, трезвомыслящий человек, не можете принимать всерьез это суеверное…

— Нет, нет и нет! — Каждое слово прозвучало раздельно, как удар молотком, и к тому же профессор Риго сопровождал каждое свое слово громким хлопком в ладоши.

— Как надо понимать ваши «нет»?

— А так, — ответил профессор Риго, — что это не просто «суеверие», а предмет научного спора в наших академических кругах. Можете ли вы оспорить факты, которые я привел?

— Факты? Нет.

— Вот видите! И если предположить, я говорю — если предположить, что существует такое создание, как вампир, то вы должны согласиться, что тогда некоторые поступки Фэй Сетон во время ее пребывания в доме Бруков становятся объяснимы.

— Но послушайте!..

— Если я вам говорю, — в глазах профессора Риго пылал огонь священной логики, — если я говорю вам: вот факты, извольте объяснить их! Я привожу конкретные факты! Вы же мне отвечаете, что не в состоянии дать им объяснение, но что при этом я не должен, ни в коем случае не должен апеллировать к мистической «ереси», ибо то, что я говорю, колеблет систему вашего мировосприятия и внушает вам страх. Правы ли вы или ошибаетесь, но выходит, что я — действительно трезво мыслящий человек, а вы — суеверный мистик. — Он обернулся к доктору Феллу: — Вы со мной согласны, доктор?

Доктор Фелл стоял у белой этажерки, положив руки на книги и устремив невидящий взор на тусклую лампу.