А чего им, спрашивается, сторожить? У геологов на что, бывает, хранятся в лагере взрывчатые вещества, запалы, оружие и немалые суммы денег, и то они ночью дрыхнут без задних ног. А эти бродят по тайге, выпучивая глаза словно совы. Впрочем, даже и не глаза, а приборы ночного видения, надеваемые на лицо словно очки. Откуда у простых артельщиков взялись такие аппараты?

— Запад-север — чисто.

— Восток-юг — все нормально. Без происшествий.

А что должно случиться, что приходится вот так, ни сна ни отдыха не зная, мотаться по округе и лазить по соснам?

Видно, что-то должно. Только что — посторонний знать не может. А артельщики не скажут.

Глава 22

— Все, — сказала жена отставного полковника, а нынче уже совершенно опустившегося бытового алкоголика Зубанова Г.С. — Всякому терпению приходит конец. Моему пришел сегодня. Я развожусь!

— С кем?

— С тобой. Алкаш!

— Я не алкаш! Я под забором не валяюсь.

— Будешь валяться! Потому я и развожусь сейчас. Пока до забора дело не дошло.

— Ну и хрен с тобой! — сказал Зубанов Г. С. — Но только — что это ты сейчас надумала? А не раньше, когда ты как сыр в масле… Раньше ты отчего не хотела разводиться? Денег было жалко? И автомобиля персонального? А сейчас, когда я никем стал, тебе свободу подавай! Чтобы по кобелям бегать? Стерва ты! Причем меркантильная!

— Ну при чем здесь деньги! При чем автомобиль! Ты же другим стал. Ты же горьким пьяницей стал! Неужели тебе самому не противно?

— Противно иметь женой такую подколодную змеюку, как ты! С жалом вместо языка! Я, может, и сам хотел на развод. Давно. Да тебя, дуру, жалел!

— Ты?! Меня?!

— Тебя! Кому ты такая будешь нужна! Антикварная вешалка.

— Я? Вешалка?!

— Ну не крючок же!

— Ох, какой же ты гад стал!

— Я гад? А ты тогда жена гада! Значит, гадина! В общем, тварь ползучая. С ядовитыми зубами.

— Завтра же заявление! Сегодня же! Сейчас же!

— Ну и не очень-то напугала! — сказал Зубанов и пошел в ближайшую пивную заливать горе.

— Главное, пока я был в силе, она ни-ни. Козой вокруг ходила. А как я, а как меня… она сразу рожу кривить. Плохой я сразу стал. А раньше хороший. А чем я изменился? Что, у меня рожу перекосило?

— Бабы сволочи! — отвечал сидящий рядом оппонент. — И проститутки.

— Моя нет. Моя сволочь! Но не проститутка.

— Проститутка! — убежденно говорил собу… собеседник. — Они все проститутки. С пеленок. И в пеленках проститутки!

— Ты считаешь?

— Знаю!

— А я тогда кто? Я тогда, получается, сутенер?

— Ты дурак.

— Почему?

— Потому что женился. На проститутке!

— Ты так считаешь?

— Знаю!

— Откуда?..

Вечером Зубанов приползал домой и долго тарабанил в закрытую дверь.

— Открой, стерва! Открой, проститутка! Я здесь живу! Я здесь прописан…

Из соседних дверей выглядывали соседи.

— Ну, чего надо? — спрашивал Зубанов. — Не видите, я домой пришел.