Это была та самая миниатюрная блондинка, с которой Николас беседовал несколько недель назад в галерее у Колина.

Она подставила Николасу щеку для поцелуя. Джессика вдруг поймала себя на том, что ревнует его к этой женщине, которая провела рукой по его плечу и задержала руку на нем чуть дольше, чем это принято при встрече знакомых или даже друзей. Блондиночка ослепительно улыбалась, но Джессика заметила, что в глазах молодой женщины таилась печаль.

— Чайна, — ласково проговорил Николас, — Салли и Родерика ты знаешь. А с Джессикой знакома?

— Нет. — Чайна улыбнулась Джессике. — Хотя я всегда восхищаюсь вами, когда вижу на подиуме или в журналах.

Свет в фойе мигнул. Это был сигнал, что спектакль скоро начнется и зрителей просят занять места.

— Может, будет время, сходим куда-нибудь, посидим? — проговорила Чайна на прощание, едва ли не умоляюще глядя на Николаса.

Джессика заметила, что хотя Николас и улыбнулся Чайне с вполне искренней теплотой, но ничего ей не ответил. Казалось бы, это должно было говорить о том, что он не собирается идти куда-то с этой женщиной, которая явно была к нему неравнодушна. Но, тем не менее, Джессика опять почувствовала острый укол ревности. Она вдруг разозлилась. Пожалуй, не будь сейчас рядом Салли и Родерика, она бы не удержалась и спросила бы, что для него значит эта Чайна.

Спектакль Джессике понравился. Не так давно она видела эту же пьесу в постановке лондонского театра, но и бродвейская постановка была весьма неплохой. Как и в прошлый раз, пьеса держала Джессику в эмоциональном напряжении, так как тема спектакля была очень созвучна ее собственному мироощущению.

В антракте Салли предложила сходить в буфет и чего-нибудь выпить.

Знакомых в фойе было немало. Преувеличенно радушные приветствия, поцелуйчики в щечку… Джессике казалось, что у нее сейчас закружится голова от всех этих «моя дорогая», «как жизнь?» и тому подобное.

— Черт! — тихо выругалась Салли себе под нос.

Джессика удивленно взглянула на подругу. Салли, молча, указала глазами куда-то в толпу. Через переполненное народом фойе к ним пробиралась Хилари. Джессика понимающе кивнула.

— Может, смоемся в дамскую комнату? — предложила она.

— И испортим ей все удовольствие?

— Ты что, хочешь остаться и понаблюдать, как она будет обхаживать Родерика?

— Еще бы, — решительно заявила Салли, беря мужа за руку. — Жаль пропускать такое представление.

Родерик заговорщически улыбнулся Салли и поднес ее руку к губам.

— Родерик, как я рада тебя видеть, — проворковала Хилари, едва ли не бросаясь ему на шею. Потом она повернулась к Николасу и одарила его улыбкой, от которой большинство мужчин тут же растаяли бы на месте. — Николас. Как хорошо, что ты позаботился о Джессике и вытащил ее в свет. А то она, бедная, совсем заскучала в последнее время.

Ага! Кошка выпустила коготки. Ну ладно…

— А ты, Хилари, как всегда, в гордом одиночестве? — осведомилась Джессика, изобразив сочувствующую улыбку.

— Нет, конечно, — таким же сладеньким голоском отозвалась Хилари. — Как прошел показ мод в Майами? Говорят, ты там крупно поцапалась с одним небезызвестным фотографом. И дело даже дошло до… — Хилари выдержала театральную паузу и закончила с нажимом, — до оскорбления действием.

Джессика мысленно подобралась. Раз Хилари хочет драки, она ее получит. Ведь сама нарывается.

— Но я все-таки не пыталась вцепиться ногтями ему в лицо, как это было с тобой в Париже? Или в Милане? Или я ошибаюсь, и это не ты, а тебе кто-то пытался попортить физиономию?

— У нас у всех так или иначе бывали крупные разногласия с представителями прессы, — примирительно проговорил Родерик.