Изменить размер шрифта - +
Чутко повернувшись на едва слышный звук, незнакомец молча уставился на Варвару, изучая и оценивая ее.

– Не смотри, – попросила девушка.

– Чего ты боишься – своего сердца или этой ночи? Если хочешь, подойди ко мне, а не хочешь – плыви дальше.

Варвара несмело подошла и встала рядом, млея от робости и незнакомого прежде счастья.

– Посмотри, как оно играет, – незнакомец показал на яхонтовое свечение воды, – люди зовут это озеро Светень. Так бывает только одну ночь в году, в эту ночь надо загадывать желания, только осторожнее, потому что все сбывается.

– Я бы хотела еще раз увидеть тебя…

– Странное желание, но мне оно нравится, – пожал плечами незнакомец и коснулся ладонью ее щеки, и Варвара невольно ответила на эту властную ласку, точно всю жизнь ждала ее.

Незнакомец осторожно вынул из ее волос серебряный гребень, снял со стебля крупную душистую лилию и закрепил им цветок наподобие короны.

– Так красивее, – заметил он.

Варвара осторожно коснулась его руки и сквозь озерный холод ощутила упругий ток его крови. Он был живой, он был рядом, и они были совсем одни в этом теплом лунном озере, в этом ночном волхвующем лесу.

К костру они вернулись вдвоем.

– Садись поближе к огню и обопрись на мою спину, – предложил он.

Они сели молча, спина к спине, и Варвара желала лишь одного, чтобы эта светлая ночь никогда не кончалась. Вся ее жизнь, смешная и суматошная, но не лживая, была лишь подготовкой к этой странной встрече.

– Как тебя зовут?

– Анастас…

– Анастас, значит Воскресший? Можно я буду звать тебя Стас?

– Зови меня Воскресший, – подумав, предложил он.

– А я – Варвара, – сказала девушка, не дождавшись самого простого и нужного вопроса.

– Мне нравится твое имя – оно дикое, лесное, как рык волчицы, защищающей детенышей.

– Ты хорошо знаешь волков?

– Волки благороднее и честнее людей, – уклончиво ответил Воскресший.

– Волчий пастырь… – наконец нашла Варвара подходящее сравнение. – Ты не носишь одежду, чтобы быть ближе к природе?

– Ближе к природе? – насмешливо переспросил Воскресший. – Опять эта вечная человечья слабость и половинчатость! Я не хочу быть ближе к природе, я сам хочу стать природой, ее разумом, нервным сплетением, ее богом, ее птицей, ее волком, ее змеем!

– Змеем?

– Да, змеем, не все ли равно? – Он протянул руки к огню, и пламя доверчиво лизнуло его тонкие сильные пальцы. – Только не человеком, – заключил Воскресший.

– Почему? – испуганно спросила Варвара.

– Потому что вся ваша так называемая цивилизация – это затянувшаяся игра со смертью. Большинство твоих собратьев по развитию не отличаются от кролика, а по кругозору – от свиньи, самые сообразительные достигают уровня обезьяны и показывают чудеса социальной дрессировки. При этом человеческая обезьяна абсолютно зависима от своих игрушек, от множества повседневных вещей, которые она не может сделать сама. Она строит города-убийцы, она травит живую душу природы и доставляет ей невероятные страдания. Человек предал природу и тем нарушил заповеди!

– Но ведь носить одежду тоже заповедь…

– И дал им Господь одежды кожаные? – передразнил ее Воскресший. – Все было с точностью до наоборот. Сначала с обезьяны насильно сняли «одежды». Над природным существом, развивающимся по закону эволюции, была произведена революция.

Быстрый переход