— Виктор Александрович! — махнул рукой Земцов. — Присоединяйтесь к нам! Знакомьтесь, это Петр Васильевич Кулебякин, — продолжал он, когда Виктор тяжело опустился на стул. — Про вас я ему уже рассказал. А теперь извините, мне пора!

Господин Земцов быстро вышел из бара. Данилов внимательно оглядел нового знакомого. На первый взгляд Петр Васильевич производил впечатление уютного безобидного добряка: круглое улыбчивое лицо с ямочками на щеках, мягкое брюшко, обходительные манеры. Портили впечатление только глаза: хитрые, вороватые, бегающие из стороны в сторону. Влажный, расшлепанный рот также не вызывал симпатий.

Данилов не считал себя телепатом, однако сразу ощутил волны опасности, исходящие от этого человека.

Между тем господин Кулебякин плеснул в два фужера водки «Абсолют» и, дождавшись, пока Виктор выпьет свою порцию, перешел к делу. На измученного недельным запоем Данилова спиртное подействовало оглушающе, и он с трудом вникал в суть длинного, порядком запутанного повествования. Сохраняй Виктор ясность мышления, он бы сразу понял, что клиент безбожно врет, по крайней мере о многом умалчивает, но мешали водка, тошнота и окутавшая тело непомерная усталость. В настоящий момент ему больше всего на свете хотелось расслабиться в горячей ванне да завалиться в постель.

— Когда приступим? — только и спросил Виктор, когда Кулебякин, закончив рассказ, выжидательно уставился на него.

— Желательно прямо сейчас!

— Нет. Сегодня не могу! — решительно возразил Данилов. — Лучше завтра.

— Хорошо, — с явной неохотой согласился Петр Васильевич. — Вот мой телефон. Позвоните с десяти до одиннадцати утра.

Вернувшись домой, Данилов во избежание искушения вылил в раковину остатки водки, наполнил ванну и с наслаждением погрузился в горячую воду, обдумывая на досуге новый заказ. Господину Кулебякину требовалась охрана примерно на неделю, возможно, немного больше.

От кого?! Виктор наморщил лоб. Именно этого клиент как раз и не сказал. Петляя, словно заяц, туда-сюда, юлил, прятал глаза.

Внезапно Данилов пожалел, что согласился на предложение Кулебякина. Он не любил лунокрутов, однако отступать было поздно. Слово есть слово.

Часам к восьми вечера, основательно пропарившись в ванной, Данилов улегся в постель и на удивление быстро заснул. Как всегда после запоя, снились кошмары, но на сей раз особенные. Если в прошлые разы Виктору мерещилось нечто неразборчивое и быстро забываемое, то теперь сон был четким, до боли реалистичным. Привиделось Данилову, будто находится он в темном, глухом лесу. Сероватый свет с трудом просачивается сквозь густую листву разлапистых деревьев. Вокруг царит мертвая тишина. Виктор не слышит даже звука собственных шагов. Его мучает нестерпимая жажда, горло ссохлось, распухший язык одеревенел. Неожиданно он замечает неподалеку Кулебякина. Тот улыбается, манит рукой, протягивает хрустальную чашу, до краев наполненную прозрачной водой. Спотыкаясь о торчащие из земли коряги, Данилов устремляется к нему. В голове только одна мысль — быстрее напиться, смочить спекшуюся гортань. Он жадно тянется к воде. Кулебякин расплывается в широчайшей улыбке, и чаша превращается в скользкий, шевелящийся, шипящий клубок змей. Да и сам Петр Васильевич уже не человек, а неимоверной длины кобра. В маленьких глазах гадины пылает подленькое торжество. Виктор пытается убежать, но змеи подобно веревкам скрутили руки и ноги, ползают по телу, лезут под одежду…

Громко закричав, Данилов проснулся. Часы показывали половину третьего ночи. Дрожа словно в лихорадке, он уселся на кровати, вытер ладонью покрытый холодным потом лоб.