Онисим стоял перед молодым барином и, не сводя глаз, смотрел на него, он нарадоваться не мог на высокую статную фигуру и на открытое спокойное лицо.

— Ах, и все-таки дома, на родине лучше всего! — наконец воскликнул Сергей. — Я достаточно повидал свет, и больше не сдвинусь с родного клочка земли. Как я счастлив снова оказаться здесь!

— Мы хранили все, как могли, — промолвил старик, — но вы, милостивый барин, может быть, будете недовольны.

— Я доволен, старик, — ответил Сергей, — доволен всем и каждым, спасибо тебе. До сего дня я вел достаточно легкомысленный образ жизни и многое упустил. Отныне все должно пойти по другому руслу, и, хотя я не совершил ничего неправедного, ничего, в чем мне было бы стыдно признаться своей доброй матушке, я крепко забрал себе в голову перемениться и стать человеком серьезным. Я намерен сосредоточиться, я хочу сам управлять хозяйством и экономией, изучать науки и много читать. Ты еще будешь мною доволен, Онисим.

В ответ тот только улыбнулся из-под длинных седых усов, он и без того уже был совершенно доволен. За ужином он прислуживал и обхаживал Сергея как мать, а не как слуга, и, когда молодой барин отправился почивать, старик еще долго сидел у него на краешке кровати. Затем, когда Сергей, казалось, задремал, он на цыпочках удалился к себе в каморку, там встал на колени перед образами и помолился. Он от всей души возблагодарил Господа, не тратя, впрочем, много слов, он считал это излишним, поскольку они уже достаточно давно знали друг друга, Бог и старый Онисим.

Между тем Сергей лежал с закрытыми глазами и прислушивался к тиканью старинных часов. Вскоре подали признаки жизни также древоточец и мышка, а домовой сверчок завел свою уютную колыбельную. Все это представлялось Сергею каким-то сном, и, когда он уже действительно наполовину погрузился в сон, занавеска на окне тихо отошла в сторону, и миловидная девушка с русыми косами лукаво улыбнулась ему…

На следующее утро он снова ее увидел, когда, с ружьем на плече перед рассветом пройдясь по лесу, на обратном пути к своей усадьбе недолго шагал между симпатичными домиками деревни Михайловка. Уже издалека до слуха его донеслось громкое хлопанье крыльев и разноголосое гоготание. Остановившись перед живой изгородью господского дома и через плетень заглянув во двор, Сергей увидел пригожую девушку, давеча повстречавшуюся ему на лесной дороге, в окружении гомонящей на все лады стаи кур, уток, индюков, цесарок и голубей, которым она сыпала корм из большой корзины. Воробьи на правах непрошеных гостей тоже принимали участие в трапезе, задиристо ссорясь из-за перепадавших им зерен. Статная красавица была благовоспитанно облачена в закрытое по самую шею простое белое платье, которое, впрочем, не могло совершенно скрыть от постороннего взора приятные, начинающие наливаться соком формы ее тела. Она стояла, повернувшись к Сергею спиной, и тому, словно ребенку, смотрящему на луну и звезды, долгое время пришлось любоваться только ее толстыми золотистыми косами. Вот один голубок, вспорхнув, уселся ей на плечо, и она алыми свежими губами принялась давать ему в клювик крошки, которые тот брал, отвечая точно таким поцелуем. При этом она повернула голову, и ее изящный девичий профиль четко вырисовывался на фоне сияющего утреннего неба.

Сергей нечаянно пошевелился, ружье задело низко растущие ветки, пригожая девушка настороженно оглянулась на шорох и скользнула по нему быстрым взглядом.