Хотя я еще и не отказалась окончательно от возможного участия в этом деле Грега и Дианы, но все-таки с большим трудом представляла, что могло подтолкнуть их к убийству отца, не говоря уже о Либби Гласс. В свой список я включила и Шарлотту Мерсер. Она была отвергнута и озлоблена и вряд ли пожалела бы сипы и средства, представься ей возможность изменить мир по своему желанию. И если бы она сама и не рискнула совершить убийство, то вполне могла нанять кого-нибудь. А если уж убила его, то почему бы ей не разделаться и с Либби Гласс?

А заодно и с Шарон Нэпьер, коль та ее шантажировала?

Мне подумалось, что неплохо бы поискать имя Шарлотты в списке пассажиров, летавших в Лас-Вегас именно в те дни, когда застрелили Шарон. Но это был только один из вариантов, который я обдумывала. На секунду я замерла, с легкой тревогой отметив про себя, что в составленном мной списке все еще оставалось невычеркнутым имя Чарли Скорсони.

Вдруг раздался стук в дверь, заставивший меня невольно вздрогнуть и вызвавший скачок адреналина в крови. Я взглянула на часы: половина первого. Сердце забилось так сильно, что даже руки задрожали. Я подошла к дверям, прислушалась и спросила:

– Кто там?

– Это я, – раздался голос Чарли. – Можно войти?

Я открыла дверь. Чарли стоял, облокотившись на косяк. Он был без пиджака, без галстука и в кроссовках на босу ногу. Его породистая физиономия выглядела сейчас мрачной и озабоченной. Мельком глянув на меня, он отвел глаза в сторону и проговорил:

– Я слишком жестко обошелся с тобой и прошу прощения.

– Что ж, твое недовольство можно признать обоснованным, – заметила я, окидывая взглядом его лицо.

Понимая, что произнесла эту фразу довольно безжалостным тоном, независимо от содержания сказанного, я намеренно пыталась поставить его на место. Ему оставалось лишь посмотреть мне в глаза, чтобы оценить мое реальное состояние, и то, что он увидел, похоже, охладило его пыл.

– О Боже, можем мы хотя бы поговорить? – пробормотал он.

Я бросила на него короткий взгляд и пригласила войти. Войдя в квартиру, он захлопнул за собой дверь. Потом, засунув руки в карманы, прислонился к ней спиной, молча наблюдая, как я передвигаюсь по комнате, усаживаюсь за письменный стол, складываю в стопку карточки и убираю бумаги.

– Что тебе от меня надо? – спросил он каким-то беспомощным голосом.

– А что тебе от меня надо? – отрезала было я, но потом все-таки собралась и подняла руку в знак примирения. – Извини, я не собиралась говорить с тобой таким тоном.

Он уперся взглядом в пол, словно пытаясь найти там ответ, что же делать дальше. Я присела на обитый тканью стул, закинув ноги на подлокотник дивана.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложила я.

Он помотал головой, потом подошел и грузно плюхнулся на диван, откинув голову назад. Лицо у него было сосредоточенным и нахмуренным. А судя по тому, в каком всклокоченном состоянии пребывала его песочно-желтая шевелюра, он уже не единожды прошелся по ней растопыренной пятерней.

– Не знаю, как мне быть с тобой, – наконец произнес он.

– Как быть? – переспросила я. – В общем-то иногда я бываю стервой, а почему бы и нет? Но если серьезно, Чарли, я уже слишком взрослая, чтобы спокойно переносить взбучку. По правде говоря, в данном случае я и сама не знаю, кто кому эту взбучку устроил. Кстати, кто первый начал – ты или я?

Он нехотя улыбнулся:

– О'кей, давай считать, что мы оба виноваты. Как по-твоему, это будет справедливо?

– Не знаю, что значит справедливо. О таких категориях у меня довольно неопределенное представление.

– А о компромиссах ты что-нибудь слышала?

– О, разумеется! – воскликнула я с иронией.