В конце концов я и сам поверил в то, о чем говорил. Я был оглушен собственными словами. Они меня подогревали.

Сильви сидела на жалком табурете у самой стены в напряженной позе, нескладная, немного смешная в своем волнении. Глядя на нее снизу вверх, я уловил в ней довольно сильное сходство с неоперившимся птенцом.

Я выпрямился. Прильнул губами к ее губам, твердым и холодным. Прикоснувшись к ним, я не ощутил ни вкуса, ни страсти. Она не разжала губ. Я обхватил ладонями ее лицо.

— Сильви, я — человек обреченный, и потому позвольте мне сказать, что я люблю вас! И простите меня!

Внезапно, словно уступая напору изнутри, из ее глаз брызнули слезы. Я смотрел, как они, оставляя неровные дорожки на щеках, катятся по ее искаженному волнением личику.

— Я не дам вам умереть, — проговорила она вдруг, стиснув зубы.

Большего я от нее и не требовал.

Она вышла из камеры, держась очень прямо, ни разу не обернувшись… И, разумеется, не вытерев слез!

Глава XI

Прошло еще два дня. Сильви не появлялась. Я пребывал в неизвестности. Что означало это молчание? Возможно, ее испугала невероятная авантюра, которую я ей предлагал? А может, замучила совесть? Очутившись в старенькой квартирке возле вечно ноющей мамаши она наверное спохватилась, осознала последствия моего поведения. Любить и быть любимой убийцей, которого тебе поручено защищать — не слишком-то заманчивая перспектива. Вероятно, она попросила, чтобы ее заменили, и вскоре ко мне придет кто-нибудь из ее коллег… Настоящий адвокат, который начнет все с нуля и приведет меня прямиком на эшафот!

Я был в полной растерянности. К тому же меня постоянно мучила непонятная печаль. Так ли уж мне было тяжело заставить себя сделать ей признание? Нет! Не будучи действительно влюбленным в Сильви, я все же испытывал к ней довольно сложное чувство. Какую-то нежность, не столь уж далекую от любви. Сильви была такой хрупкой, она внушала симпатию.

Мысль о том, что я, быть может, никогда больше не увижу ее, печалила меня почти так же сильно, как мысль о собственной смерти.

Открываясь, дверь моей камеры как всегда слегка скрипнула — нижняя петля.

— Ваш адвокат!

Меня охватил ужасный страх. Я не решался взглянуть на входящего. Я закрыл глаза. Но знакомый аромат подсказал мне: то в самом деле была она. Все в том же костюме, который выглядел уже не таким новым…

Она подождала, пока закроется дверь, и буквально бегом устремилась к постели, где я развалился.

— Добрый день!

Точно молоденькая девушка, прибежавшая на свое первое свидание. Она выглядела радостной и взволнованной. Она улыбалась.

— Почему вы не приходили ко мне, Сильви?

— Есть новости…

Я был готов ко всему, но только не к подобному сообщению. Ошалев от удивления, я смог лишь повторить, не отводя от нее взгляда:

— Новости!

— Да… Я должна рассказать вам подробно…

Она не знала с чего начать. Я слышал как громко стучит ее сердце. Я протянул к ней руку. Она несла мне надежду… Она несла мне жизнь. Беспорядочное биение ее сердца заставляло сильнее биться мое. Мне кажется, в эту минуту я по-настоящему любил Сильви.

Я обхватил рукой ее хрупкий затылок и привлек к себе. Она слегка сопротивлялась вначале, но потом прильнула к моей груди, забыв о «глазке», куда в любую минуту мог заглянуть надзиратель. Она не умела целоваться. Она задыхалась, и все же я знал, что в глубине души она трепещет от невысказанного желания…

Я несколько раз поцеловал ее крепко сомкнутые холодные губы. Этот поцелуй меня отрезвил.

— Рассказывайте!

— Позавчера у меня был гость…

— Кто?

— Слуга вашего друга, вьетнамец.