— Нет. Я женюсь только на Тие.

— Не представляю, как твоей женой может стать женщина, которая замужем за другим!

Тамит стиснул зубы.

— Я что-нибудь придумаю.

— Для начала, — заметил Хетес, — нам нужно выбраться отсюда.

— Ты прав.

Вернулась Джемет. Она успокоилась и вела себя как ни в чем не бывало. В руках у девушки был кувшин с пивом и большой ломоть хлеба.

— Я согласен, тебе не нужно бежать вместе с нами, — промолвил Тамит. — Это слишком опасно, к тому же ты женщина, а женщин здесь мало; охранники могут заподозрить неладное. Если мне удастся выжить, я за тобой приеду.

Девушка внимательно посмотрела на него и ответила:

— Я буду ждать.

Тамит оставался в ее хижине еще несколько дней. Последнюю ночь они провели вместе. Джемет ничего не сказала, просто сняла одежду, легла к нему и прижалась всем телом. На этот раз они были очень нежны друг с другом. Тамит был рад, что ему не приходится притворяться и лгать: он давал девушке все, что мог, и она делала то же самое, но это не означало, что между ними возможны долгие и прочные отношения. Юноше были приятны объятия Джемет, однако они не вызывали в сердце той пламенной страсти, какая вспыхивала в нем всякий раз, когда он вспоминал о Тие.

Когда в жилище рабочих опустело несколько каморок, Тамит незаметно занял одну из них, а утром вышел на работу вместе с другими рабами. Он был одним из многих, и его никто не узнал.

С каждым днем было все тяжелее работать, и не только потому, что он терял физические силы. Юноша не знал, где взять мужество видеть, как все самое дорогое, что было и есть в жизни, с каждым днем отдаляется, становится недосягаемым, недоступным, словно сон.

Наконец Тамит сказал Хетесу:

— Давай попробуем.

План Хетеса был ужасен и прост. Умерших рабов обычно вывозили в пустыню и хоронили в наспех вырытой яме. Это делалось не каждый день, а только в том случае, когда трупов набиралось достаточно много. Как правило, охранники ленились глубоко закапывать мертвецов и лишь присыпали тела небольшим слоем песка. Хетес надеялся, что им с Тамитом удастся выбраться из могилы или, если трупы повезут ночью, сбежать по дороге. Для этого нужно было забраться под груду смердящих, разлагающихся тел и лежать там, притворяясь покойником.

Это произошло вечером, когда по небу струились отсветы заката, напоминающие огненных, с переливчатой кожей змей, а тени сделались темными и длинными, будто щупальца чудовищ.

Тамит и Хетес осторожно крались вдоль известковых стен. Опустевшие темные дыры, в которых днем трудились рабочие, зияли подобно разинутым ртам.

Молодые люди знали: если правда откроется, они будут жестоко наказаны или даже убиты. Они не говорили о том, что будут делать позже, как найдут дорогу, куда пойдут. Главное — обрести свободу.

— Вот они! Их уже погрузили на повозки! Нам повезло. Думаю, ждать придется недолго, — тихо произнес Хетес. — Сегодня ночью мертвецов вывезут в пустыню.

— Ты первый! — прошептал Тамит и тревожно огляделся по сторонам.

Он не был уверен, что сын лекаря Баты не струсит, но тот стиснул зубы и заполз под груду неподвижно лежащих тел. Чтобы обрести новую жизнь, надо пройти через коридор смерти. Таков путь от убогой ямы, вырытой в песках пустыни, к звездным небесным полям.

«Небу — душа, земле — тело», — Тамит не помнил, где и когда слышал эти слова. Наверное, они были в свитках, которые приносила Тия.

Сын лекаря Баты утверждал, что мертвецов не стоит бояться. Он говорил, что умерший человек перестает быть опасным, ибо враждебность живых к живым куда страшнее, чем злоба мертвых! Хетес любил произносить кощунственные вещи; например, он утверждал, что, изготовляя мумии, можно познать строение человеческих тел и тем самым научиться излечивать многие болезни.