Ну уж нет, он не собирался уходить, не получив от нее хотя бы поцелуя или, возможно, чего-то более существенного… Взглянув на шляпную картонку, он спросил:

– А что ты там ищешь?

– Не ваше дело! – сердито выпалила служанка и наклонилась, чтобы закрыть картонку крышкой. Потом она подняла ее, вернула на прежнее место в переполненном гардеробе и с треском захлопнула дверцу. – Я ухожу, чтобы дать вам возможность одеться. Потом я вернусь и закончу начатое дело.

– Постой, не уходи! – томно попросил Девон, глядя на нее из-под полуопущенных ресниц. – Давай немного поболтаем. – Он легонько похлопал по краю постели рядом с собой.

– Поболтаем? – скептически приподняв брови, переспросила женщина, и ее взгляд красноречиво уперся в выпуклость между его ног. – Похоже, вам хочется чего-то иного…

Он едва удержался от смеха. Служанка была дерзка, но сообразительна. Жаль, у него мало времени. С каким наслаждением он стал бы медленно изучать все изгибы ее великолепного тела… Однако реальная ситуация требовала немедленных действий.

Девон бросил на нее откровенный взгляд и тихо сказал:

– Жаль, что я приехал сюда ненадолго.

– Так вы скоро уезжаете? – живо откликнулась она, и в ее голосе прозвучала нескрываемая радость, которую Девон постарался не заметить.

– Да, меня ждут дела, поэтому я пробуду в Килкерне всего три недели. Какая жалость!

Он снова бросил на нее откровенный взгляд из-под полуопущенных ресниц, внимательно следя за ее ответной реакцией.

– Это почему же? – полюбопытствовала она после минутной паузы.

– Потому что, если бы не эти проклятые дела, я бы остался здесь на многие недели, чтобы медленно соблазнять тебя и довести наконец до полного экстаза.

От этих откровенных слов служанка покраснела еще больше.

– А сейчас больше всего на свете мне хочется поцеловать тебя, – наклонился вперед Девон. – Можно?

Она медленно опустила глаза, и он увидел невероятно длинные и густые ресницы.

– Поцеловать? – тихо переспросила она, и в ее голосе послышалась неуверенность, которой оказалось достаточно, чтобы в ту же секунду Девон сел на край кровати, свесив ноги на пол, и силой усадил ошеломленную женщину к себе на голые колени. Жаль, простыня запуталась вокруг его бедер, не то единственным препятствием между ним и служанкой были бы только ее юбки.

Не давая ей времени опомниться, он жадно припал к ее губам в долгом поцелуе, вложив в него всю внезапно проснувшуюся в нем страсть.

Она напряглась всем телом, но не делала попыток высвободиться из его объятий. Он чувствовал, как часто билось ее сердце под его рукой, как ее губы открывались в ответной страсти… Она тихо застонала, и не успел Девон еще крепче сжать ее в объятиях, как она обмякла в его руках и с усилием оторвалась от его губ, чтобы сделать вдох.

Это было невероятно чувственное мгновение – запах ее кожи, вкус ее губ, биение ее сердца… Некоторое время Девон сидел неподвижно, не размыкая объятий. Когда ему удалось наконец справиться с нахлынувшим желанием, от которого перехватило дыхание, он нашел в себе силы отстраниться и посмотреть ей в глаза. В них он ожидал увидеть потрясенное изумление или добродетельное негодование, но вместо этого встретил суровый взгляд и услышал хриплое:

– Опять! Нет, черт побери, только не это!

К еще большему его удивлению, вслед за этими словами в ее глазах он увидел… безразличие!

Из всех сотен – нет, тысяч – поцелуев Девона ни один не вызывал у женщин такую ответную реакцию в виде смеси безразличия и скуки.