Она подобрала платье, села, откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза. Скоро она уедет отсюда. Но, по крайней мере, Оливия теперь в надежных руках. Малышка устроена, и она может расслабиться.

Ей показалось, что в беседку кто-то вошел. Она открыла глаза и ничуть не удивилась, увидев перед собой Патрика. Ее сердце заколотилось, и с этим она ничего поделать не могла. Она знала, что ее сердце всегда будет там, где он.

Он медленно подошел к ней.

– Пора прекратить наши встречи здесь, – сказал он мягким голосом.

Она улыбнулась.

– Это просто. Через несколько часов я уеду.

Его лицо ничуть не изменилось, и она быстро продолжила:

– Я бесконечно рада, что ты удочерил Оливию. Если бы ты этого не сделал, то я сама попыталась бы сделать это.

– Правда? – спросил он и посмотрел ей в глаза. – А как насчет твоей карьеры фотографа?

– О, я думаю, что сумела бы совместить это с заботой об Оливии, потому что не собираюсь бросать любимое дело, – ответила она.

– Вот и прекрасно, – твердо сказал он, слегка склонив голову набок. – Тогда, я надеюсь, что ты не откажешься, если я предложу тебе взять на себя ответственность за документальные снимки нашего возвращения в Октавию. Нам нужен официальный фотограф, понимаешь? И у нас пока его нет.

Ее сердце заколотилось еще возбужденнее. Какая волнующая работа! Тогда она сможет быть рядом с Оливией и королевской семьей, и…

Она отрицательно покачала головой.

– Это невозможно.

– Это не будет отнимать все твое время, – сказал он так, будто ее только это интересовало. – Это будет только одним из твоих занятий.

Она нахмурилась.

– О чем ты говоришь?

Он пожал плечами.

– Сама пойми… Ведь Оливии нужна будет мать.

Ее сердце дрогнуло.

– Ты прав.

– Поэтому я подумал, что мы с тобой могли бы пожениться.

Ей показалось, что все это ей снится. У нее начинала кружиться голова, она задыхалась. Чтобы скрыть от него свою радость, она сдвинула брови и с притворной суровостью посмотрела ему в глаза.

– Это значит, что ты хочешь нанять меня на должность постоянной няни? Я правильно поняла?

Уголки его губ приподнялись.

– По правде говоря, я думал о более привлекательной роли для тебя.

– Неужели?

Он взял ее за обе руки, потянул к себе и заставил встать на ноги. Потом бережно провел пальцами по ее лицу.

– Я без ума от тебя, Лилиан. Ты понимаешь это?

Она отвела взгляд. Ее глаза наполнились слезами.

– Не может быть.

– Однако это так.

Он взял ее за подбородок, повернул ее голову к себе и поцеловал в губы.

– И я ничего не могу с этим поделать, – добавил он и тяжело вздохнул.

– Патрик, а ты уверен? – спросила она, заглядывая ему в глаза, будто пыталась найти в них ответ.

– Я наблюдал за тобой сегодня во время церемонии и видел, сколько доброты, чистоты и искренности излучают твои глаза. И тогда я понял, какой я дурак. Прости меня, если можешь.

Он поцеловал ее.

– Не знаю, – сказала она, смеясь. – Сострадание может быть опасным, как ты сам сказал.

– Я не прошу твоего сострадания, – хриплым голосом сказал он, зарываясь носом в ее локоны. – С меня будет достаточно старой доброй страсти.