– Я думал, что совмещенный санузел – наше отечественное изобретение, – вздохнул Колчин.

– Нет, англичане додумались до этого значительно раньше нас, – сочувственно кивнул Никишин. – М-да, ещё та квартирка. Потолки – два семьдесят, ремонта не делали лет двести. Словом, разруха и запустение. Да ещё сырость и холод.

– Я жил в местах и похуже.

– Кстати, ты водку привез? – вспомнил Никишин. – Нет, меня угощать не надо. Пока не надо. Скоро наступят холода, будешь сам выпивать на ночь для согрева. Иначе не заснешь, задубеешь.

Он поморщился, но тут же спохватился, решив, что сболтнул лишнее, раньше времени испортил приезжему человеку настроение. И сам себя поправил:

– Впрочем, для одинокого мужчины лучшего жилья просто не придумаешь. Тут довольно уютно и вообще атмосфера какая-то… Свойская.

Колчин втянул в себя воздух, словно хотел почувствовать эту свойскую атмосферу. Но услышал лишь запах какой-то химии, которой накануне его приезда морили насекомых, затхлой подвальной сырости и грибка, глубоко въевшегося в стены.

– От холода есть верное средство – женщина, – пошутил он.

Никишин не понял юмора, помрачнел.

– Для начала – пара практических советов, – сказал он. – Не пей воду из-под крана. И не води сюда шлюх, ни посольских, ни тем паче английских. В первом случае заболеешь животом, потому что лондонская вода – это отрава. Во втором случае последствия будут хуже. Ты ведь стажер? Приехал на три месяца, так? Трахать женщин в Лондоне может позволить себе только высокое начальство. Приезжает сюда какой-нибудь важный хрен из Москвы. Он имеет, кого хочет. И пьет сколько влезет. Но мы с тобой до этого высокого уровня пока не доросли. Усек?

– Я понятливый.

Прикурив сигарету, Колчин вытащил из сумки две большие бутылки водки, поставил их на подоконник охлаждаться, прошелся по комнате, осматривая мебель. Попробовал запереть дверцы шкафа, но ключ прокручивался, язычки не выходили из сломанных замков.

– Телевизор тоже не работает, – постным голосом сообщил Никишин. – Ладно, пошли отсюда. На воздух.

Осмотреть другие знаменитые места английской столицы из машины не было возможности, время приближалось к вечеру, и «Форд» то и дело попадал в дорожные пробки. Никишин, ругаясь последними словами, добрался места, где располагалось русское посольство: узкой улочки Кенсингтон Пэлас Гарденс с обеих сторон огражденной шлагбаумами. Пристроив машину на свободное место, объявил, что дальше, к посольству, они дойдут пешком, чтобы проехать до места нужен специальный пропуск, а получить бумажку в этой бюрократической стране – проблема.

Спутники прошагали несколько сотен метров, за будкой полисмена, охранявшего покой дипломатов, свернули в палисадник, отделенный от улицы забором из железных прутьев, поднялись на крыльцо посольства и спокойно зашли внутрь. Никишин провел Колчина в зал приемов, шикарное помещение со стенами, отделанными деревом, огромными люстрами и витражами. И рассказал пару поучительных историй из жизни знаменитых людей, побывавших на здешних приемах. В первой истории фигурировала знаменитая на всю Россию эстрадная певица, которая так нажралась на вечеринке, устроенной в её честь, что диву выволокли отсюда вперед ногами. Вторая история касалась известного поэта.

– И вот мы приглашаем его на банкет, – рассказывая, Никишин хлопал себя по бокам, словно искал пропавший кошелек. Вращаясь среди дипломатов, он так и не усвоил их рафинированного лексикона, и часто пользовался жаргонными словечками.

– Собрались дамы, все наши здешние тузы, включая посла. Корреспонденты центральных газет, ТАСС и вообще много всякого народа.