Остановилась она у какой-то кособокой песочницы, хотела сесть на деревянный бортик, но вдруг поняла, что делать этого нельзя. Потому что она — никакая не Майка, а снова — Майя Сергеевна Соколова, кандидат филологических наук, преподаватель университета. И ей — сорок два. Не меньше. Ни годом.

Стало еще грустнее, чем было вчера. Чем было двадцать минут назад. Но, грустя и перебирая-переплетая пряди невеселых мыслей, Майя Сергеевна вдруг обнаружила среди них одну вполне симпатичную и бодрую. Она с удовольствием не просто произнесла, а выкрикнула ее, рубанув при этом рукой воздух: «Да разве это много!» Проходящая мимо старушка шарахнулась в сторону и мелко перекрестилась.

Вечером, как всегда, раздался звонок. Майя услышала молчание, родное и очень нужное. Она не стала класть трубку. Держала ее то у уха, то — когда уставала — на коленях, то клала рядом с собой на подушку. Потом подвинула телефон на полу поближе к дивану, улеглась поудобнее и, прижав трубку к уху двумя руками, заснула. А проснулась среди ночи оттого, что Володя (тоже, видимо, устав и намучившись со своей трубкой, в которую счастливо сопела Майя) сказал: «Майка, хватит дрыхнуть. Давай поговорим».

Утром следующего дня Майя Сергеевна вышла из подъезда легкой и уверенной походкой счастливой женщины. После третьей пары за ней на кафедру зайдет Володя — и они куда-нибудь отправятся. Куда? Майя решила, что, пожалуй, неплохо будет посидеть в кафе. Вот только в каком? Перебирая в памяти названия и сосредоточившись лишь на этом, она не заметила, как из-за соседнего дома выехал серо-голубой «Москвич», сначала остановился в нерешительности, а потом медленно поехал за ней, почтительно держа дистанцию.