|
Росла она в родовом имении. Замок в Погребище, где когда-то родились и провели детство и юность ее две знаменитые тетки — Каролина и Эвелина, — славился мрачными легендами, про него рассказывали леденящие душу предания, здесь царила атмосфера жутких суеверий. Страх от всего этого, пережитый в детстве, воспитал в ней привычку к риску или, если хотите, отвагу. Любопытство побуждало бродить по ночам со свечой по коридорам, казавшимся ей таинственным лабиринтом, в надежде встретить наконец то привидение, о котором так много все говорили. Будто это какая-то ее прабабка, проклявшая весь свой род, появляется, чтобы укорить потомков за то, что когда-то один из сыновей замуровал ее заживо в башне замка. Катерина не боялась подняться по скрипучей лестнице на чердак, где среди старинного хлама — чучел, оружия, поломанных сундуков, полуистлевших платьев и пыльных книг — она бродила, словно в музее, разглядывая и перебирая его экспонаты, не испытывая ни малейшего страха. Даже птицы, залетавшие сюда через чердачное окно, не пугали ее хлопаньем своих крыльев.
Когда Катерине исполнилось пять лет, отца призвали снова ко двору, чтобы участвовать в подавлении нового яростного восстания гордых поляков против своих русских хозяев. Видно, вспомнили о его прежних такого рода заслугах. Граф Ржевуский получил назначение в армию, расположенную на австрийской границе. Вместе с ним поехали жена, дочь и двухлетний сын. Там, в каком-то небольшом городе, ребенок внезапно заболел и умер. В утешение жена подарила мужу еще несколько сыновей, за которыми Катерина, как часто бывает у старших сестер, с удовольствием ухаживала. В юные годы Катерина часто посещала Киев, наезжала в Варшаву, бывала в Петербурге, особенно запомнилось ей присутствие на бракосочетании наследника престола с датской принцессой. Катерину взяли в Париж на Всемирную выставку 1867 года, где она увидела Наполеона III и миловидную императрицу Евгению, которую ее отец помнил по Испании, еще ребенком. Выставка не произвела на нее большого впечатления, зато до слез тронул вид камеры в тюрьме Консьержери, где сидела перед казнью Мария-Антуанетта. И этот ужасный Лувель — убийца герцога Берийского. Но в Париже было кое-что и поинтереснее, в том числе и жившие здесь две ее тетки. Обе все еще потрясающе красивые, они хорошо запомнились впечатлительной девочке — и Каролина, носившая тогда фамилию своего нового мужа, второстепенного литератора Лакруа, и Эвелина, вдова знаменитого Бальзака. В салоне Каролины Лакруа на улице Сент-Оноре юной Катерине довелось увидеть многих представителей высшего общества времен Второй империи, известных ученых и литераторов, в частности престарелого Жакоба Лакруа, служившего в библиотеке Арсенала и писавшего под псевдонимом Библиофил. Он приходился ей двоюродным дядей и проявлял большую заботу о своей юной племяннице. По ее словам, он «первым поощрил ее в попытках испробовать свой талант в литературе». Другая тетка, Эвелина Бальзак, вела более скромный образ жизни. Ее семнадцатилетний роман с Бальзаком закончился через полгода после их брака. Жила она небогато, можно сказать, нуждалась, встречалась лишь с немногими близкими друзьями. Бальзак умер за восемь лет до рождения Катерины, и к тому времени, когда она близко познакомилась со своей теткой, та уже была любовницей Жана Жиго, художника-портретиста, связь с которым длилась чуть ли не до самой ее смерти. Эвелина проявила больше внимания к племяннице, чем холодная Каролина, внушила первые понятия о жизни, успехе, научила ценить себя. По возвращении из Парижа Катерина прожила несколько лет в родовом поместье, куда навсегда удалился ее отец, продав дом в столице. Только три года спустя семья ненадолго посетила Одессу, где их застало известие о капитуляции французов под Седаном. Наполеон III потерпел поражение от пруссаков, и Вторая империя бесславно рухнула. Вслед за этой вестью пришла другая, не менее тревожная, — об осаде Парижа. |
