Николь озабоченно взглянула на него, не будучи уверена, как понимать его слова.

– Что ты собираешься делать?

– Поговорю с Джесоном. Может быть, он походатайствует перед губернатором. – Кристофер повернулся, чтобы уйти, но остановился в дверях. – Собственно, я зашел, чтобы сообщить: в конце недели мы уезжаем в поместье Тибо. Отдай распоряжение прислуге собрать все, что тебе необходимо.

Николь молча кивнула, не до конца осознав, радоваться или огорчаться этой новости. С одной стороны, сменить обстановку было бы неплохо, однако остаться вдвоем в поместье при так неблагоприятно сложившихся отношениях…

Кристофер сдержал свое слово. Он действительно просил Джесона за Алена, хотя и понимал, что от его просьбы мало что зависит. Ален был шпионом, и даже окончание войны не смягчало этого факта. Именно это и заявил Джесон в ответ на просьбу Кристофера. Он обещал похлопотать, но обнадеживать не стал.

И он оказался прав. Официально добиться смягчения участи Алена не представлялось возможным. Но Кристофер не привык отступать. Вскоре он посетил тюрьму и добился свидания с заключенным. Ален, правда, не понял, ради чего пожаловал Кристофер, который не столько беседовал с ним, сколько внимательно разглядывал устройство решеток и запоров. Алену, да и вообще никому, не было известно о тайной беседе, которую Кристофер имел с начальником караула и во время которой в карман офицера перекочевала изрядная сумма. На прощание Кристофер обронил фразу, над которой Ален еще долго мучительно раздумывал. Он сказал:

– Надеюсь, вы в самом деле так сообразительны, как мне кажется.

В тот день мадам и месье Саксон впервые за долгое время обедали вместе. Их разговор носил поверхностный характер, но все же это был разговор, а такого между ними тоже давно не было. Впрочем, напряжение разрядилось лишь внешне. Ничего не было решено. После обеда Кристофер торопливо «откланялся. По всей вероятности, вечер он собирался провести за карточным столом.

«Сидя одна в своей спальне, Николь грустно глядела в зеркало. Как же ей быть? Необходимо разрушить ту невидимую стену, что выросла между ними. Окинув оценивающим взглядом изящную фигуру, отражавшуюся в зеркале, Николь хитро улыбнулась. Конечно, это незамысловатое решение, однако ей следует заполучить Кристофера в свою постель. Уж тогда-то она без всяких слов докажет ему, сколь глупа их размолвка.

Но принять такое решение было проще, чем его осуществить. Опасаясь столкнуться с холодной отчужденностью, Николь несколько дней не предпринимала никаких шагов.

Ночь, предшествовавшая их отъезду в поместье, должна была стать решающей. В тот вечер Николь приняла ароматную ванну, облачилась в пикантное неглиже и с нетерпением ожидала возвращения домой Кристофера. Когда в соседней спальне раздались его шаги, сердце ее едва не выскочило из груди. Последний раз оглядев

себя в зеркале, она нерешительно двинулась к двери, разделявшей их спальни. Наверное, дверь по обыкновению заперта. Сейчас она постучит. Но как он к этому отнесется?

Едва она взялась за ручку, как дверь неожиданно раскрылась. На пороге стоял Кристофер. Казалось, он тоже пребывал в нерешительности и испытал явное облегчение, увидев ее перед собой.

– В твою постель или в мою? голосом спросил он. срывающимся Усилием воли Николь в последний момент сдержала радостный смех, готовый вырваться из груди. Она лишь улыбнулась и тихо произнесла:

– Лучше в твою. С моей связано много воспоминаний, а с твоей – никаких… пока.

В глазах Кристофера вспыхнула нежность, которую он так старательно скрывал в последние месяцы. Он крепко прижал Николь к себе и прошептал:

– У нас будет о чем вспомнить. Эту ночь ты запомнишь на всю жизнь.

И он сдержал свое слово.