— Да ведь это настоящий произвол! Неслыханно! Его репрессировали без каких-либо достаточных оснований, без всякого разбирательства…

Через неделю после перевода Тоски Гэйн признал, что инспектор не писал последнего письма Зодиака, но что он, Гэйн, чует, что и сам Зодиак тоже не является его автором. Письмо 1974 года, где говорится об «Экзорцисте», он, однако, не считал подложным.

Моррил и де Гармо выразили уверенность, что впредь Гэйн будет внимательнее при расследовании дела Зодиака.

2 августа Гэйн получил заключения трех экспертов-графологов. Шимода, которому начальство запретило обсуждать дело Зодиака, отказался от своих прежних выводов, обосновав это тем, что он «работал только с ксерокопиями». Терри Паско, бывший ученик Моррила, решил, что это подделка. Шеф Паско Роберт Праути первым высказал сомнения в подлинности письма. Кит Вудворд из Лос-Анджелеса согласился, что письмо подложное.

— Текст составлен кем-то, досконально знающим дело, вплоть до малейших нюансов, — заявил Гэйн.

Что он хотел этим сказать?

Суббота, 5 августа 1978 года

Во время отпуска я неоднократно возвращался к апрельскому письму Зодиака. Типичная для него двойная проплата, перевернутые марки, косая надпись «СРОЧНО РЕДАКТОРУ», двоеточие после «искренне ваш», ошибки в пунктуации, все имена — кроме своего — написаны с маленькой буквы. Те же странные промежутки между буквами и словами, те же характерное «d» и написанное в три касания «k», что и в 1969 году.

Если новое письмо — подделка, выполненная вне стен сан-францисского управления полиции, то что именно должен был знать автор этой фальшивки?

Я еще раз перечитал письма, опубликованные в газетах, чтобы понять, что мог почерпнуть из них рядовой читатель. Публиковалась лишь небольшая часть писем, и то не целиком, а выборочные фрагменты. Автор должен был видеть их все; характер букв не изменился за девять лет.

Привлекало внимание выражение «городской свин». Раннее употреблялись «синие свиньи». Просматривая письма во второй раз, я обнаружил на открытке от 5 октября 1970 года написанную мелко и вверх ногами фразу «городская полиция копы свинячьи». Вряд ли фальсификатор мог получить доступ к этой фразе. Но в памяти убийцы она, конечно, задержалась.

Если это подделка, то ее способен был выполнить лишь человек, которому открыты все материалы следствия. Человек, желающий дискредитировать Тоски. Однако он не мог быть уверен наверняка, что в подлинности письма возникнут сомнения.

Погода в тот вечер радовала, в витражное окно светило заходящее солнце. Пользуясь естественным освещением, я сравнивал апрельское письмо с более ранними образцами почерка Зодиака. Расхождений не нашел.

Аккуратно разорвав ксерокопию апрельского письма, я принялся сопоставлять буквы в верхней и нижней части. Совпадение оказалось совершенным. Слишком безукоризненным. Как будто писавший использовал резиновые штампики букв. Никто не способен так писать.

Для Зодиака обычное дело — вычеркнуть слово, что он сделал и в последнем письме. Почему бы ему хоть раз не исправить букву? Создавалось впечатление, что он не писал, а тщательно выпечатывал букву за буквой.

Я разорвал пополам одно из ранних писем и наложил половинки одна на другую, рассматривая их на свет. И тут я понял технологию изготовления этих писем.

Похоже, выполнялись следующие процедуры.

Зодиак сфотографировал на обычную тридцатипятимиллиметровую пленку отдельные буквы алфавита, собранные из разных источников, например из писем знакомых и коллег. Пленка помещалась в фотоувеличитель, изображения букв проецировались на бумагу и обводились синим фломастером.