Судья поколебался, покосился на своих помощников и даже на королевскую ложу, потом пожал плечами.

— Да помогут духи лучшему. Сражайтесь, милорды!

Судьи брызнули в стороны, убираясь с дороги. Соперники неуклюже затопали навстречу друг другу. Дюрандаль изготовил свой меч на манер пики и заставил себя пуститься вперед почти бегом. Алдан сразу же перенял его тактику: стоит им столкнуться, и он одним своим весом сшибет Дюрандаля как кеглю. Скоро он бежал в полной броне со вполне приличной скоростью: надо же, ну и силища! Он поднял свой меч, целя в соблазнительно открытое забрало.

Разумеется, обзор у него был не лучший. Должно быть, он крайне удивился, когда его противник вдруг исчез.

Дюрандаль упал перед ним на четвереньки. Само по себе это было рискованно, ибо доспехи — не лучшее место для занятий гимнастикой, и он мог пораниться, даже не дождавшись удара противника. Да и с точки зрения тактики это было чистое безумие. Если ему не удастся подловить на это графа, он окажется полностью в его власти. Если упадут оба, он не получит никакого преимущества. Единственное, на что он надеялся, — это на то, что до него этого не делал еще никто.

Алдан перелетел через него головой вперед и врезался в землю с грохотом обрушившейся кузницы. К счастью, его вес не опрокинул Дюрандаля и не придавил его сверху — вся энергия ушла на попытку задвинуть шлем графа в плечи. Дальнейший поединок свелся к вопросу, кто поднимется на ноги первым и начнет превращать панцирь противника в лом. Поскольку Алдан по меньшей мере временно лишился чувств, Дюрандалю не составило особого труда с лязгом встать и поставить ногу бедолаге на спину. Он нашел подходящий зазор в броне и приставил к нему острие меча.

— Сдавайся, мерзавец! — возгласил он.

Судьи углубились в оживленный спор. Шум толпы превратился в рев, громкостью не уступавший горному обвалу.

— Дурак! — взвыл очнувшийся Алдан и сделал попытку встать. Дюрандаль ткнул ему по почкам тупым концом меча — относительно тупым. После того благородный граф только лежал, молотя стальными кулаками по земле и сдавленно ругаясь.

Судьи махнули флагом. Победа. Толпа взревела еще громче.

3

Взяв шлемы под мышку, соперники бок о бок ковыляли к королевской ложе. Алдан демонстрировал виртуозное владение нецензурной лексикой.

— Этим словам тебя тоже научили в Стипнессе? — невинно поинтересовался Дюрандаль.

Парень покосился на него своими угольно-черными глазами. Кровь из носа у него до сих пор не унялась. Ничего, его кошельку придется еще хуже, ведь теперь нужно будет платить за лечение.

— А тебя учили мошенничать в Айронхолле?

— Послушай, у тебя впереди еще двадцать лет. Дойти до полуфинала в твоем возрасте уже замечательное достижение.

— Да плевать мне на проигрыш, дубина! Плакали мои денежки, и какие!

Поскольку сам Дюрандаль не играл, об этой стороне турнира он как-то не подумал.

— И каковы ставки?

— К обеду я принимал тридцать к одному, — признался граф.

Это даже отдаленно не напоминало честную игру.

— Стыд какой!

— Тут сотни проигравших. Тебе повезет, если ты выйдешь из дворца живым, деревенщина проклятая.

Ничего смешного.

Король тоже казался не слишком довольным. Когда соперники остановились у барьера его ложи, он откинулся на спинку своего пышного кресла и смерил Дюрандаля свирепым взглядом. Лицо сидевшего рядом миниатюрного герцога Гайлийского приобрело опасно серый оттенок. Сколько он поставил на своего милого малютку сына? Разумеется, большинство из присутствовавших дворян ставило на фаворита, хотя стоявшие сзади Клинки радостно скалились.