— Химеру Борджа, — подсказал Альдо.

— Вот-вот, спасибо. Почему-то никак не могу запомнить это название.

Мисс Торелли объяснила, что драгоценность принадлежала одному из ее предков и его убили, чтобы ее украсть. Поэтому ей так важно вернуть ее обратно.

— И если вы вернете ее, она выйдет за вас замуж? — уточнил Адальбер.

— Она дала такую клятву… Мадонне.

— И поедет в Техас, чтобы жить там вместе с вами?

— Не сразу, конечно. Из-за пения. Но потом…

— Когда перестанет петь? — поинтересовался Альдо. — А собственно, сколько ей лет? Я признаю, что она великолепна, но мне кажется, она уже довольно давно поет на мировой сцене.

— У сирен нет возраста, и это известно всем, — прервала племянника госпожа де Соммьер. — Но если мне будет позволено, я задам еще один вопрос: кто же вам посоветовал отправиться в Венецию и обратиться к князю Морозини? Ваши нью-йоркские друзья?

Лицо техасца выразило крайнее удивление.

— Нет, ну… мисс Торелли, конечно! Мне казалось, что я сразу сказал об этом.

— Нет, вы об этом не говорили, — разуверил его Альдо. — А я забыл вас спросить об этом, думая о других вещах. Так, значит, вас ко мне отправила ваша прекрасная подруга? Она меня знает? — лицемерно поинтересовался он, разумеется не забыв об их переписке.

— Не скромничай! — прервал его Адальбер. — По обе стороны Атлантики все коллекционеры и любители старинных и современных драгоценностей, знаменитых и не слишком, знают, кто такой Морозини.

— Так оно и есть, — подтвердил Корнелиус. — Она сказала: «Он разыскал драгоценности, которые не могли найти века… Значит, может найти и… эту… химеру!»

— Но поймите же, ее невозможно найти! Повторяю вам: химера покоится на дне океана, под толщей воды в две тысячи метров. У меня в распоряжении нет ни одного ловца жемчуга, и сам я тоже не умею нырять. Вы ведь тоже не умеете, Мари-Анжелин?

— Не уверена. Почему бы и нет? — покраснев, заявила старая дева. — У одной из моих прабабушек в XVIII веке был роман… недолгий… с ныряльщиком за губками на островах, принадлежащих Франции. И…

— Она погибла при кораблекрушении, когда возвращалась на родину. Вы рассказываете нам историю Поля и Виргинии, дорогая.

— Вполне допускаю, что Бернарден де Сен-Пьер вдохновился этой историей.

Ужин подошел к концу. Все покинули столовую и расположились в зимнем саду, куда подали кофе. Уишбоун выпил свою чашку залпом и попросил разрешения удалиться.

— Прошу у всех прощения, — извинился он, — но я утомлен до крайности, потому что, к сожалению, не могу спать в поезде.

— Не стоит извиняться, мы прекрасно вас понимаем, — утешила гостя маркиза. — Отправляйтесь поскорее спать. Мы все желаем вам спокойной ночи!

— Спасибо! Всем большое спасибо! — поблагодарил всерьез растроганный Корнелиус. — Я просто счастлив, что оказался у вас.

Пока Альдо провожал гостя до лестницы, ведущей наверх, все молчали, но как только он вернулся, разговор возобновился.

— Надеюсь, ты не будешь поддерживать его в этом безумии? — тут же спросила племянника маркиза.

— В каком именно?

— В изготовлении копии разорительного чудовища. Он очень славный, твой американец. Вполне возможно, дама окажет ему честь и примет от него подарок, но ни за что не согласится взять его имя и разделить с ним страсть и постель ради пустынных просторов Техаса.