Около восьми часов вечера я поехал домой. Я был уже почти рядом с домом, когда почувствовал легкое прикосновение к своей руке. Обернувшись, я увидел улыбающееся лицо корейца.

– Ты думал легко от меня отделаться, дорогой друг? – с акцентом произнес он. – Это тебе так просто не удастся. Если хочешь, мы можем продолжить нашу интересную беседу.

Я почувствовал несказанную радость, которая, слишком явно отразившись на моем лице, вызвала поток подкалываний и насмешек Грозовой тучи.

– Ты напоминаешь мне щенка, слишком долго ожидавшего хозяина взаперти, – сказал он.

Я был так счастлив, что просто не мог обижаться на этого человека, который за один день настолько покорил меня своей открытой, непосредственной и непредсказуемой манерой поведения, что я почти сумел адаптироваться к его шуткам и эксцентричности.

Мы отправились гулять по улицам, прошли по старому городу до кинотеатра «Мир», беседуя о воинских искусствах. На площадке за кинотеатром кореец показал мне элементы прыжков. Я, как мог, пытался их воспроизводить.

Слегка утомившись, мы присели на лавочку у реки, и я снова задал мучивший меня вопрос о том, как убирает со своей дороги препятствия мастер, продвигающийся к цели. Образ пробиваемых голов слишком сильно поразил мое воображение, и я пытался представить, какую специальную технику использовали для этого.

– По правде говоря, мне трудно привыкнуть разговаривать с человеком настолько необразованным, как ты, – сказал кореец. – Я говорил образно, а ты все воспринимаешь буквально. Пробивание головы – это не реальное действие, а определенное мировоззрение, в корне отличное от того, что принято в вашем обществе. Ты должен научиться мыслить гораздо шире и стараться осознать не форму, а суть того, что я говорю, домысливая то, что остается в тени и вслух не произносится.

Знай же, что будо – это жесткое искусство воинов, искусство смертников. Это искусство людей, не умеющих мыслить вне рамок, в которые их поместили, и вне предназначения, ради которого их создали. Люди, идущие по пути будо, не следуют настоящему искусству. Они предназначены для смерти. Это – люди смерти. Выполняя свое предназначение, они могут получить удовольствие от смерти, но это удовольствие они получают только один раз.

Настоящее искусство – это искусство жизни. Люди жизни устраняют препятствия на своем пути самыми разными способами, но они всегда делают это с наименьшим вредом для себя. Только в крайнем случае Воин Жизни сталкивается с врагом лицом к лицу, не использовав всех косвенных средств для его устранения со своей дороги. В моем понимании, в понимании традиций Воинов Жизни «пробить голову» не означает физическое устранение. В первую очередь это ближе к тому, что на Западе называют «промыванием мозгов». Человека можно заставить изменить свои взгляды, направить его мировоззрение в другое русло.

Еще один способ «пробивания головы» – навязать противнику определенные тревожные мысли, сомнения в отношении его жизненной позиции, целей, мировоззрения, его соратников или учения. Внушив сомнения или страх противнику, Воин Жизни во многих случаях может достигнуть своей цели без прямой конфронтации.

Можно воздействовать не только на самого противника, но и на его окружение, добиваясь того, чтобы это окружение само «пробило ему голову», например, изо дня в день оказывая на него давление и тем самым вынуждая его изменить свои действия, неприемлемые для Воина Жизни.

Неожиданно открывшаяся передо мной перспектива «пробивания головы» без прямого контакта слегка меня ошеломила.

Посмеиваясь, кореец предложил мне самому придумать какие-нибудь ситуации и способы «пробивания головы», и в последующие несколько часов мы оживленно обсуждали эту тему.