Клара улыбалась, открыто и доверительно. Джекоб замедлил шаг и споткнулся о ступеньку. Если с Уиллом все в порядке, то что она здесь делает?

Ну конечно, Джекоб. О, не будь же таким идиотом. Ты потерял голову, как попавший в ловушку волчонок.

Но лицо у подножия лестницы так и светилось. Они немало пережили вместе. Или это жаворонковая вода обращает все в приятные воспоминания?

На руках Клары Джекоб заметил перчатки. В такую жару, летом?

– И что привело тебя в музей с утра пораньше?

Вполне обычный вопрос не вызвал у него никаких подозрений. Но едва задав его, Клара встала на цыпочки и поцеловала Джекоба в губы.

– Просто делай, что тогда, с единорогами, – шепнула она ему на ухо и толкнула на проезжую часть, в поток несущихся автомобилей.

Вой клаксона, визг тормозов, крик. Вероятно, его собственный.

Джекоб закрыл глаза. Поздно. Хрустнула кость. Рука. На губах остался привкус стекла и металла.

Открыв глаза, он с удивлением обнаружил, что сидит не на асфальте в луже собственной крови, а на мягком ковре цвета ультрамарин с серебряными вкраплениями, ворсистом и, судя по всему, дорогом.

– Использовать невесту брата в качестве приманки… надеюсь, ты простишь мне эту неуклюжую шутку. Она похожа на вашу мать, хотя ей чего-то недостает… Возможно, таинственности. Но именно этим она и нравится твоему брату, который сыт тайнами по горло.

Джекоб повернулся на голос. Затылок отозвался болью, голову словно пытались расколоть изнутри на части. В нескольких шагах от Джекоба в черном кожаном кресле сидел человек. Такое кресло Джекоб видел в музее, перед которым Клара вытолкнула его на проезжую часть, в зале современного дизайна.

Вставай же, Джекоб. Его мутило – не то от удара о радиатор такси, не то от неподвижного лица Клары, застывшего перед внутренним взором.

На вид незнакомцу было под сорок. Хорош собой, но на какой-то старомодный лад. Такие лица смотрят с портретов кисти Гольбейна или Дюрера. Костюм и рубашка, напротив, самого современного покроя. В мочке уха блеснул крошечный рубин.

– Вижу, ты вспомнил… – Незнакомец тепло улыбнулся.

Норебо Джон Ирлкинг, ну конечно. В тот раз, в Чикаго, голос у него был другой.

– Рубины… – Ирлкинг прикоснулся к мочке уха. – У меня к ним слабость.

– И это твой настоящий облик? – Джекоб выпрямился, придерживаясь за край стола.

– Настоящий? – рассмеялся Ирлкинг. – Громкое слово. Скажем так, он ближе к настоящему, чем тот, что был у меня в Чикаго. Феи делают тайну из своего имени, мы – из облика.

– То есть имя настоящее?

– А что, похоже? Нет, зови меня Игроком. Воин, Кузнец, Писарь… наши имена – не более чем обозначения ремесел.

Джекоб посмотрел за окно.

– Всего в двух шагах от Манхэттена, – угадал его мысли Игрок. – Удивительно, правда? Как легко спрятаться в затерянном уголке города.

Царившее за окном запустение – полуразрушенные здания, наполовину скрытые плющом и дикой растительностью, – являло собой разительный контраст роскошному убранству комнаты. Это был один из уголков, где природа выиграла битву с цивилизацией.

– Вы, смертные, придаете слишком большое значение внешнему. – Игрок встал с кресла и подошел к окну. – Даже животных не так легко обмануть. Пару десятилетий назад мы чуть не обратили на себя ваше внимание, потому что редкая цапля согласится делить остров с нашим народом.

Он затянулся сигаретой, сжав ее тонкими пальцами, и выдохнул дым в сторону Джекоба.