Что касается спиртных напитков, то и тут черниговский полковник не ударил в грязь лицом перед незваным гостем. На затканной золотом льняной скатерти стояли водки – простая и двойная, – множество настоек и наливок, вино венгерское, валашское, бургундское, кипрское, пенистое монастырское пиво…

Для утоления жажды предлагался хорошо охлажденный малиновый узварец, юха из сушеных яблок, груш и вишен, и не крепкий ставленый мед; его подали в большом серебряном кувшине персидской работы, который стоял в деревянной кадушке, наполненной льдом.

Полуботок не стал испытывать терпение гостя долгим тостом; он подметил, что Чарныш уже начал ерзать от вожделения на своих подушках, пожирая глазами вкусную снедь. Полковник лишь сказал несколько приятных слов, приличествующих моменту, они дружно выпили по чарке, и так же дружно налегли на горячий, только из печи, борщ.

– А хорошо, Иван, с дороги-то, с устатку, горячего борща похлебать, – сказал, посмеиваясь в свои пышные усы Полуботок.

– Ох, угодил ты мне, угодил… – Чарныш работал ложкой с неимоверной быстротой. – Такого борща, доложу тебе, Павло, я никогда еще не едал. Куда там глуховским борщам… Это все твой поляк-кухмистер? Как бы мне списать рецепт, я бы своего повара обучил.

Про рецепт хитрый Чарныш сказал не без задней мысли. Он знал, что в молодые годы во время набегов на крымчаков Павел Полуботок кашеварил. Но, даже возвысившись, он нередко приходил на кухню, чтобы сотворить какой-нибудь кулинарный шедевр. Так черниговский полковник отдыхал от ежедневных забот. Кухмистерство у него было в крови.

Но главным посылом в похвале Чарныша было то, что Полуботок негласно соревновался в изобретении новых блюд с гетманом Скоропадским, таким же ценителем поварского мастерства, которого так и называли за глаза – «ясновельможный гетман борщей».

– А чего проще, Иван? – довольно хохотнул Полуботок. – Я называю этот борщ «гетманским». Он готовится из трех отдельно сваренных бульонов. Один из них костно-говяжий, другой овощной (с кардамоном, помидором, свеклой и яйцом), третий – из телятины, говядины и свинины с картошкой и сушеными грибами (лучше сморчками). Потом в эту смесь из трех бульонов добавляют свекольный квас, те же сморчки, спелые вишни, шинкованную капусту и печеную свеклу. Заправляется борщ старым салом с чесноком и зеленью. Вот и весь секрет. Это я сам придумал, – не удержался полковник от хвастовства.

– Да-а, брат, силен ты в этом деле… – Чарныш отставил опорожненную миску в сторону (ее ту же прибрал казачок) и многозначительно посмотрел на пустую рюмку.

Они выпили водки еще и еще. Затем наступил черед винам и настойкам. Чарныш раскраснелся и немного распустил пояс, потому что живот от большого количества еды стал выпирать из-под кафтана, будто в шаровары запихнули тыкву. Полуботок больше пил, чем ел, поэтому чувствовал себя превосходно. Мало кто знал, что черниговский полковник никогда не пьянел, лишь притворялся пьяным, когда это было нужно для дела.

– А что там у тебя, Иван, с Милорадовичем? – как бы вскользь спросил Полуботок, точно зная, какая будет реакция у Чарныша на его слова.

Ему хотелось расшевелить генерального судью, потому как полковник был уверен, что тот приехал к нему с каким-то важным известием и тянет время лишь по причине застолья. А Чарныш был приверженцем старых традиций: сначала человека накорми, а потом о деле спрашивай.

Что касается Михаила Милорадовича, который получил место Чарныша – уряд гадяцкого полковника, то они сцепились сразу же, едва Иван Федорович передал ему печать и клейноды.