Веспасиан перевел взгляд на триумфальную арку. Вот-вот должны показаться сказочные сокровища из Иерусалимского храма, о которых ему говорил Иосиф. А вот и они. Эти сокровища не везли, поместив в повозки, их несли на руках, отдельно каждую вещь, чтобы ее было можно как следует рассмотреть. Веспасиан увидел священный занавес, предназначавшийся для укрытия алтаря от остальной части Иерусалимского храма, роскошные одежды иудейских священнослужителей, украшенные сверкающими камнями, скрижали с «иудейским законом», который Иосиф называл Пятикнижием. За скрижалями несли многочисленные чаши, подносы, сосуды для омовения, все из чистого золота. Затем император увидел золотой стол, который несли четыре человека; по его углам курились лампадки, и Веспасиан даже почувствовал тяжелый запах кассии и корицы. Император прикрыл глаза, вспоминая свои молодые годы — годы солдатской службы, проведенные на Востоке, а когда он открыл глаза, то даже вскрикнул от непомерного удивления — в арке показалось невиданное сокровище.

Это была менора, семисвечник, символ иудейской веры. Из рассказов Иосифа Веспасиан знал об этом бесценном сокровище и все же не ожидал, что увидит колоссальное изделие из чистого золота в рост взрослого человека, которое пришлось нести на плечах двенадцати дюжим легионерам. Веспасиан уставился на менору. Из двухъярусного восьмиугольного основания исходил витой стержень с тремя симметрично изогнутыми кверху ветвями по обеим его сторонам; ветви эти достигали высоты стержня. Семисвечник походил на трезубец бога Нептуна, отличаясь по форме от него тем, что «зубцов» было семь и на каждом из них было установлено по лампадке. Когда менора миновала триумфальную арку, к светильнику приблизился раб и, подняв над головой факел, зажег все лампадки. Те стали куриться, и вскоре толпа, собравшаяся на обеих сторонах Священной дороги, окуталась белым дымом, словно предрассветным туманом. Веспасиан почувствовал запах ладана. Он знал, что менора — наиболее почитаемая святыня Иерусалимского храма. Об этом ему рассказал Иосиф, добавивший, что число семь имеет особенное значение для евреев, оно получило особую значимость еще во времена первых пророков, а менора для иудеев, по словам того же Иосифа, значит то же, что статуя Капитолийской волчицы для римлян.

Неожиданно начавшийся в отдалении шум отвлек внимание императора от созерцания семисвечника. Толпа утолила свое любопытство, сполна насмотревшись на захваченные трофеи, и теперь жаждала крови — зрелища, венчающего победу над неприятелем и бытующего со времен Рема и Ромула. Основная масса люден собралась у подножия Капитолия вокруг большой круглой ямы; напор толпы сдерживали гвардейцы с саблями наголо. В этом месте в свое время нашли смерть Югурта, враг Римской республики, Верцингеториг, вождь галльского племени, да и вожди бриттских кланов, в казни которых Веспасиан принимал непосредственное участие. Он видел, как пленников построили вокруг ямы, освободив от цепей. Вот стражники стали колоть одного из пленников копьями, травя его, словно зверя на арене амфитеатра. Иудей держался с достоинством, высоко подняв голову, но, когда с него сорвали хитон и набросили на шею веревочную петлю, он все же сорвался в яму под одобрительный гул толпы.

За спиной императора взошло солнце, поднявшись над храмом Марса, бога войны; менора засверкала под солнечными лучами. Еще одно хорошее знамение, подумал Веспасиан.