– Ехайте туда-ть, сами и увидите.

Делать нечего, пришлось эти четыре верты проскочить, оставив на постое у вредной хуторянки половину эскадрона. Но сделано это было не зря, хозяйство Щавеля оказалось и большим, и налаженным на удивление. Тут же обнаружился и бледный человек в черной инженерной шинели. Почему-то Табунов на него сразу взъелся.

– Знаем мы, как вы, офицерская кость, под интеллигенцию маскируетесь, – заявил он, когда к ним, сидящим у тачанок, бойцы подвели этого человека. – Мы еще посмотрим, что ты знаешь, и тогда…

– Вы лучше рассказывайте, – сказал этому человеку и Рыжов, который был в целом доволен тем, что они тут остановились, и что наступало весеннее тепло, и что для коней наконец-то овес нашли у хозяина, этого самого Щавеля, и что ночевать придется не в степи, а в почти теплых казачьих лабазах, и что ужинать скоро Шепотинник принесет.

– Рассказывать нечего, – начал допрашиваемый. – Я не офицер, а Раздвигин Алексей Михалыч, путейный инженер. В октябре прошлого года был направлен сюда по распоряжению главковерха… – Он поперхнулся.

– Ага, а главковерха вашего, то бишь адмирала Колчака в феврале еще расстреляли, – сказал Табунов. – Так что он вас просил тут сделать?

– Собственно, не он, а администрация железной дороги. Получ