Хотя торговцы и заупрямились, настаивая на немедленном суде и линчевании, но в конце концов уступили моим доводам. С одним из них я стал на часах, а остальные снова улеглись спать. Через два часа нас сменил Сан-Иэр, готовый караулить негодяев в одиночку. Благо ночь уже близилась к концу, и одной пары опытных глаз было вполне достаточно, чтобы не упустить их.

Схваченные нами разбойники молчали и даже не пытались перекинуться парой слов, чтобы заранее сговориться, что отвечать на суде. Утром, когда мы проснулись, Вильямс и его напарник уже пришли в себя и тоже упрямо молчали. После завтрака мы задали коням корму, а затем приступили к суду.

— Чарли, ты будешь шерифом, — сказал мне Сэм, даже не спрашивая согласия остальных. — Ты их раскусил, ты их схватил, тебе и вести дело.

— Нет уж, Сэм. Дело будешь вести ты, — возразил я.

— Сэм Гаверфилд — шериф? Что это тебе вздумалось смеяться над стариком? Я человек простой, неученый а ты книги пишешь, тебе сам Бог велел быть шерифом.

— Сэм, как-то так получилось, что я еще не стал гражданином Соединенных Штатов, к тому же ты намного дольше меня живешь в прерии. Но если ты наотрез отказываешься, шерифом станет Боб.

— Что? Боб шерифом? — вознегодовал старик. Я уже давно заметил, что большинство белых вестменов, несмотря на всю свою честность, отвагу и готовность прийти на помощь ближнему, отказывали в правах людям с иным цветом кожи. — Тогда согласен — шерифом буду я, и только я!

Он уселся на песок, постарался придать своему лицу серьезное и торжественное выражение, что, честно говоря, получилось у него из рук вон плохо. Своим поведением он словно пытался убедить всех, что любой вынесенный им приговор будет верхом справедливости, несмотря на то, что суд совершается в безлюдной пустыне.

— Джентльмены, прошу вас сесть в круг, — приступил он к своим обязанностям. — Вы будете присяжными заседателями. А ты, Боб, стой рядом с обвиняемыми и охраняй их. Ты наш констебль.

Боб потуже затянул ремень, на котором висела сабля, и встал рядом с пленными.

— Констебль, мы свободные граждане свободной страны, поэтому развяжите обвиняемых. Пусть убийцы предстанут перед судом без веревок на руках, тем более что они скоро нам понадобятся для другого — мы накинем их им на шею, хи-хи-хи.

— Но, мистер Сэм, — растерянно возразил негр, — они ведь могут убежать…

— Делай, что тебе велят, — оборвал его Сан-Иэр. — Убежать им все равно не удастся. Без оружия и лошадей далеко они не уйдут. Наши пули догонят их прежде, чем они сделают десяток шагов.

Разбойников развязали, и они встали на ноги. Даже без предупреждения Сэма они прекрасно понимали, что побег невозможен.

— Тебя зовут Вильямс, — начал Сэм. — Это твое настоящее имя?

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — нагло сказал упрямый грабитель. — Разбойники не мы, а вы. Это вы напали на нас, и судить надо вас.

— Ну что же, мой мальчик, воля твоя, можешь поступать как тебе заблагорассудится, — обманчиво мягко согласился с ним Сэм. И тут же добавил: — Но я тебе напомню, что по законам прерии молчание расценивается, как признание вины. Расскажи мне, о чем вы сговаривались этой ночью, пока стояли на часах? Ну, давай, смелее.

— Мы не сказали друг другу ни единого слова.

— А вот этот человек, которому я доверяю больше, чем себе, — произнес Сэм, указывая на меня, — подкрался к вам и все слышал. Отвертеться вам не удастся, сразу видно, что вы не вестмены, настоящие бывалые охотники никогда нс позволили бы захватить себя врасплох.