Ей и в голову не приходило, что это может закончиться. Рива толком не понимала, что значит «конец». Ее жизнь была недолгой и спокойной, поэтому любую тревогу она улавливала скорее подсознательно.

В вечер, когда все закончилось, она не была к этому готова. Она сидела за столом вместе с папой и ужинала, пока мама тревожно ходила туда сюда возле окна. Рива знала, почему: Юста не вернулась домой вовремя. Ну и что? Как будто первый раз! Ее сестра то и дело забывала о времени, ей достанется, когда она вернется, а потом она повторит это в другой день. Но мама зачем то решила отнестись ко всему очень серьезно… Кажется, у нее даже слезы на глазах блеснули, когда она посмотрела в окно!

– Тебе не кажется, что мы совершили ошибку? – тихо спросила она.

– Теперь уже поздно что то менять, – мрачно отозвался папа, не глядя на нее.

Они и правда расстроены. Какие эти взрослые все таки суетливые!

В дверь постучали – резко, громко, так неожиданно, что Рива даже подпрыгнула на лавке. Юста так никогда не стучала! Она, зная, что допустила ошибку, тихонько скреблась в дверь, ожидая, когда ее впустят и простят.

Но этот стук был настоящим грохотом. Рива знала, что бояться не нужно – никогда, это ведь совсем маленькие дети боятся, а она уже не очень то маленькая! Но она все равно почувствовала, как в груди что то тревожно заныло, и ей захотелось сжаться, спрятаться, стать маленьким комочком, на который никто не обратит внимания. Она понятия не имела, что происходит, однако ее инстинкты, с которыми Рива была едва знакома, уже били тревогу.

Ее родители понимали куда больше. Они поспешно переглянулись, и в их взглядах Рива уловила незнакомое, отчаянное знание о том, что грядет.

Отец встал и медленно направился к двери. Это было правильно – именно он всегда открывал, когда раздавался стук. Но Риве почему то вдруг захотелось помешать ему. Броситься туда, обнять его, стать на пути, сделать что угодно, чтобы дверь осталась закрытой! Пусть ее накажут, она готова была все вынести, лишь бы их жизнь осталась неизменной.

Но она так и не решилась вмешаться. Отец открыл дверь – и стало слишком поздно. Рива на всю жизнь запомнила этот короткий, такой безвредный на первый взгляд миг: дверь распахивается, и в их скромный домик льется желтый свет.

Потом свет померк, потому что его закрыли собой люди в темных доспехах, солдаты из городской стражи. Рива видела их на улицах, они постоянно там были – и всегда пугали ее. Поэтому она старалась даже близко к ним не подходить и уж точно не смотреть в глаза. Она не была готова к тому, что однажды эти солдаты ворвутся в ее дом!

Тихий семейный вечер вмиг был поглощен хаосом, который не снился даже великой пустоши. Солдаты не просто ворвались в дом, они набросились на маму и папу! Рива не раз видела, как они бьют людей на городских улицах. Но ее родителей они не били, они просто скрутили им руки и повели куда то из дома. Солдаты что то говорили, однако Рива не могла различить ни слова, потому что она и сама уже кричала и плакала. Она могла сколько угодно считать себя взрослой, сейчас это не помогало. Когда в ее жизнь ворвалось первое большое горе, Рива не смогла ему противостоять, ее худенькое тельце сотрясалось от ужаса, ее душили рыдания. Но даже так, она готова была броситься на солдат, принимая то, что ее изобьют. Что угодно, лишь бы не отдать им маму и папу!

Ей не позволили даже попробовать. В дом вбежала женщина из соседней хижины, и солдаты пустили ее. Она была напугана, она и сама плакала, но она сразу же направилась к Риве.